"Иван Фотиевич Стаднюк. Следопыты " - читать интересную книгу автора

Платонов подошел к Шевченко и внимательно посмотрел на вмятину,
оставленную чьей-то ногой в сыром грунте, пощупал ее пальцем. На этот раз
Игнат не ошибся: дно следа было подсушенным, комочки грязи, [178]
выброшенные вперед носком сапога, затвердели. Значит, след не свежий.
- А вот этот же след под кустом, - продолжал Игнат развивать свою
мысль, - выглядит свеженьким, вроде его только сейчас отпечатали. Потому что
в тени. А тень в этом месте была вчера во второй половине дня.
Платонов удовлетворенно хмыкнул и сказал разведчикам:
- Точно таким же должен выглядеть след, который мы ищем. На следы в тех
местах, где вчера после обеда была тень, не обращать внимания.
Теперь разведчикам предстояло сделать самое трудное: "привязаться к
следу", который оставил где-то на этой тропе исчезнувший вчера Дмитрий
Кедров, найти то место, где он свернул с тропы.
Тихо шелестят листья на кустах чернотала и осины, мерно покачиваются
под свежим весенним ветерком ветви стройных елей. Между ними видна голубизна
апрельского неба, прозрачная и глубокая. Легко дышит грудь, в руках, в
плечах, во всем теле чувствуется прилив сил. Но на душе неспокойно. Иван
Платонов, шагая по тропе, хмурит рыжеватые брови, крепко сжимает правой
рукой шейку приклада автомата и смотрит себе под ноги. Ничто не ускользает
от его зоркого взгляда. Он видит, что не так давно по тропе, в сторону
переднего края, прошли двое людей. Вмятины, оставленные сапогами на
непросохшей земле, глубокие, шаг узкий. Ясно, что они несли на себе какой-то
груз. А вот вчерашние следы: один отпечатан сапогами, у которых скошены
каблуки, а на носках железные косячки; второй сделан человеком, сильно
выворачивающим наружу носки. А здесь кто-то прошел в ботинках. На их
подошвах шесть шипов. Этот след наиболее приметный.
"И угораздило его пропасть в такой день!" - вздыхает Платонов. Он
слышал от начальника разведки, что Кедров шел на свидание со своим отцом
и... не дошел даже до командного пункта батальона.
Платонов пытается представить отца незнакомого ему Дмитрия Кедрова, но
перед мысленным взором встает его - Ивана - отец. Платонов видит далекую,
затерянную в тайге, на берегу сибирской реки, заснеженную деревеньку, видит
отца. Вспомнилось, как когда-то зимой они с отцом (Иван тогда еще был
подростком) убили в тайге медведя. Отец связал убитому зверю лапы, продел
между ними толстый кол. Потом, окинув Ванюшку оценивающим взглядом, спросил:
"Понесем или сбегаешь за дядькой Прохором?" - "Понесем", - баском ответил
Иван. И они взвалили медведя на плечи. Ой как длинен был путь в деревню! У
Ивана ломило плечо под тяжестью. Но он, стиснув зубы, ступал нога в ногу с
отцом. "Передохнем?" - спрашивал отец. "Нет, еще малость пройдем", - отвечал
Иван и смотрел под ноги, боясь, как бы не споткнуться и не упасть. А перед
глазами плыли темные круги. Наконец отец не выдержал, остановился. Медведя
положили на дорогу. "Нельзя, Ванюшка, надрываться" - сказал батька, - силу
нужно с умом расходовать". - "А я с умом", - упрямо ответил Иван и украдкой
бросил в рот горсть снега.
Платонов представил себе, что это его старый отец приехал сейчас на
фронт и дожидается своего Ивана где-то в штабной землянке. Но Ивана не могут
найти, и отец начинает догадываться, что его нет в живых.
Платонов снова вздыхает и старается сосредоточиться на следах.
Посторонние мысли мешают.
Перед глазами та же тропинка со знакомыми отпечатками обутых