"Октавиан Стампас. Проклятие ("Тамплиеры" #5)" - читать интересную книгу автора

В общем-то, эта вера имела под собою некоторые основания. Авиньонскому
первосвященнику очень трудно было решиться не то, что на открытое
неповиновение, но даже на тайные происки против короля Франции. Тому
имелись и субъективные и объективные причины. К первым можно было отнести
несомненный магнетизм личности Капетинга. Его не отрицал никто, а на
некоторых он действовал особенно сильно. Бывший кардинал как раз и
относился к таким особенно внушаемым людям. Он совершенно не мог при беседе
с Его величеством, с глазу на глаз, отстоять свою точку зрения, почти
всегда и почти полностью соглашался с мнением Филиппа, сколь бы диким оно
не казалось ему в начале разговора. К причинам объективным, следовало
причислить то обстоятельство, что Священная Римская Империя, являясь как бы
материальным основанием католической церкви, представляла собой сложнейшее
переплетение разного рода династических интересов. Положение французского
короля в этой ситуации было особым. Он был объективно наголову сильнее всех
монархов Европы, не исключая и самого императора. И становился все сильнее
год от года. Поэтому игнорировать его претензии было невозможно без того,
чтобы не поставить самого себя в ложное, если не опасное положение.
Удалившись от глаза короля, Климент V постепенно обретал силы для
какой-то борьбы с его влиянием. Борьбы, разумеется тайной, посредством тех
тонких нитей власти, которые держал в своих сухих желтоватых пальцах. Он не
обладал никакими вооруженными силами, но мог определенным образом
воздействовать на любое событие в католическом мире. И делал это, стараясь,
чтобы до определенного времени его вмешательство оставалось незамеченным.
- Итак, - сказал Климент V, прикасаясь лепестком водяной лилии к
горбинке своего носа, - судя по вашему виду у вас есть что мне сообщить.
- Да, Ваше святейшество, - ответил кардинал де Прато, невысокий, сухой
человечек с землистым лицом. Его так и называли за глаза в папском
окружении - сухарь. Но при этом уважали, зная его неподкупный и
непреклонный характер. Сочетавшийся, кстати, с невероятной изворотливостью
ума - сочетание редкостное. Почти для всех важных, особенно щепетильных
дел, то есть требующих твердости и фантазии, папа использовал именно
кардинала де Прато. И еще не было случая, чтобы ему пришлось об этом
жалеть.
- Да, Ваше святейшество, у меня есть что сообщить вам, - повторил
кардинал таким тоном, что Клименту V стало немного стыдно за свою наготу.
Дело в том, что, страшную своею жарой середину июля, папа проводил в
загородной резиденции на небольшом островке посередине Роны. Его
святейшество только что выбрался из благодатных вод этой реки и сидел на
деревянной скамье под тенистой ивой, завернувшись (довольно небрежно) в
простыню. Он и сам себе и суровому кардиналу слегка напоминал развращенного
древнего римлянина.
Любовь к купаниям - отголосок бытового стиля старой Италии, времен
упадка империи, вошла в моду при папском дворе в ту пору. Климент V
исповедовал его не так страстно, как это делали некоторые из его
предшественников, что не уберегало его от недовольства консерваторов,
таких, например, как кардинал де Прато.
- Судя по выражению вашего лица, ничего приятного мне услышать не
придется.
- Именно так, Ваше святейшество.
Климент V сменил позу, запахнул простыню и отбросил лилию.