"Фредерик Дар. Беби из Голливуда" - читать интересную книгу автора

Цирюльник пахнет керосином. Правда, керосином под названием "Роша",
"Шанель" и еще чем-то вроде того. Он льет одеколоновые слезы, а когда
сморкается, впечатление, будто вам под нос суют охапку гвоздик.
- Наша бедная Берта! - всхлипывает мастер по стрижке волос и
намыливанию щек. - Как вы думаете, господин комиссар, что с ней могло
приключиться?
- Ты оповестил "Розыск членов семьи"? - спрашиваю я Толстяка.
Поникшая Гора трясет макушкой.
- Ты что, упал? Ты думаешь, я, полицейский, пойду хныкать перед
коллегами, что, вроде того, моя половина бросила меня!
Половина! Он еще и плохо видит, мой друг Берю! Скажем так - три
четверти, и больше не будем об этом!
Из зала доносится выворачивающее желудок наизнанку завывание скрипки.
Поскольку программа точь-в-точь как в предыдущие годы, я знаю, сейчас
адъютант Нудье вдохновенно прогнусавит романс "Пусть плачет моя душа" из
трех куплетов и протокола.
Надрывный для нормально сконструированных ушей романс повергает
соломенных вдовцов во вселенскую скорбь.
Я подавляю улыбку и стараюсь выглядеть профессиональным полицейским.
- Послушайте, господа, кто из вас видел мадам Берюрье последним?
- Альфред! - заявляет покинутый законный муж без тени сомнения.
- Рассказывайте! - обращаюсь я к мастеру опасной бритвы.
Он осторожно чешет затылок.
- Я... Гм... Значит, понедельник мой день...
- Знаю, день величия и славы. Так!
Цирюльник немного конфузится. Имея интеллектуальный уровень много
ниже уровня моря, он тем не менее через туман сарказма догадывается о моем
глубоком презрении.
- Я видел мадам Берюрье после обеда...
- Она приходила к вам?
- То есть...
- То есть да или то есть нет? Толстяк трогает меня за руку.
- Не дави на Альфреда, - бормочет он. - Видишь, парень и так
убивается!
Профессионал расчески и ножниц поднимает на меня заплаканное лицо,
которое напоминает о несчастных гражданах Кале, протягивающих толстому
злому королю ключи от своего города (кстати, если бы они заблаговременно
объявили Кале открытым городом, им бы не пришлось этого делать).
- Да, - невнятно бормочет он, - Берта приходила выпить со мной кофе!
- В котором часу она ушла от вас?
- Примерно в четыре...
- Похоже, вам пришлось приналечь.., на кофейник.
И вновь Толстяк призывает меня к деликатности. Складывается
впечатление, будто Берю беспокоится о душевном равновесии своего коллеги
по семейной жизни больше, чем о своем собственном, и готов выпить за него
расплавленный свинец, если, конечно, потребуется.
- Она ушла одна?
- Конечно.
- Но вы могли ведь и проводить ее?
- Нет, я ждал представителя фирмы, торгующей новыми сушилками по