"Константин Станюкович. Грозный адмирал" - читать интересную книгу автора

воспоминание о котором даже и в таком железном человеке, как Ветлугин,
по-видимому, вызывало тяжелое впечатление.
Наконец он поднял голову и сказал:
- Все равно, ты впоследствии услышишь. Так лучше узнай от меня.
Грозный адмирал сердито крякнул и начал:
- В двадцать третьем году я был послан в дальний вояж* на шлюпе**
"Отважном" как один из лучших капитанов... Тогда ведь в дальний вояж
ходили очень редко, и попасть в такое плавание было большой честью...
Когда я имел стоянку в Гавр-де-Грасе, ночью на шлюпе вдруг вспыхнул
бунт... Меня чуть не убили интрипелем***... Я положил на месте злодея и
пригрозил стрелять картечью из орудия... Бунт был подавлен в самом
начале... Затем...
_______________
* В старину моряки кругосветное плавание называли "дальним
вояжем". - П р и м. а в т о р а.
** Ш л ю п - трехмачтовое судно, похожее на нынешние корветы. -
П р и м. а в т о р а.
*** И н т р и п е л ь - абордажный топор. - П р и м.
а в т о р а.

Старик на секунду остановился и еще мрачнее и суровее, словно то, что
он станет рассказывать, было самое худшее, - продолжал, понижая голос:
- ...Затем я немедленно снялся с якоря, вышел в океан и повесил двух
главных зачинщиков на ноках* грот-марса-реи**. К рассвету я вернулся в
Гавр принимать провизию...
_______________
* Н о к - оконечность рангоутного дерева.
** Г р о т - вторая мачта на корабле. М а р с - полукруглая
площадка на мачте корабля. Р е я - горизонтальный брус на мачте,
служащий для привязывания парусов.

Ветлугин смолк. Сережа был бледней рубашки. Он понял, почему у отца
был бунт, и с невольным ужасом глядел на старика.
- Необходимо было! - прибавил, словно бы оправдывая этот поступок
мести, грозный адмирал, поднимая на бледного потрясенного юношу глаза и
тотчас же отводя их.
У Сережи подступали к горлу слезы. Его возмущенное сердце
отказывалось приискать оправдание. Он не мог понять, что "необходимо было"
повесить двух человек за свою же вину и после того, как уж бунт был
прекращен. Разнородные чувства наполняли его потрясенную душу: негодование
и ужас, любовь и жалость к отцу, на совести которого лежит ужасное
воспоминание.
- Теперь другие времена, другие порядки! - заговорил после молчания
грозный адмирал. - Хотят без телесных наказаний выучить матроса, сохранить
дисциплину и морской дух. Что ж? Попробуйте. Быть может, и удастся, хотя
сомневаюсь.
- Наш капитан не сомневается, папенька! - взволнованно и горячо
возразил Сережа. - У нас на корвете совсем не будет линьков.
- Не будет? Но распоряжения еще нет? Телесные наказания еще не
отменены!