"Константин Михайлович Станюкович. Похождения одного матроса (Подлинная история из далекого прошлого)" - читать интересную книгу автора

- Однако нечего лясы точить. Валим, Чайкин, наверх!
Когда матросы были готовы и поставлены во фронт, старший офицер стал
перед фронтом и сказал:
- К семи часам быть на пристани. В половине восьмого баркас отвалит.
Кто опоздает и вернется на вольной шлюпке, тот получит сто линьков и в
течение двух месяцев не будет отпущен на берег... Слышите?
- Слушаем, ваше благородие! - отвечали матросы.
- Ну, а ты, Кирюшкин, помни, - продолжал старший офицер, подойдя
вплотную к Кирюшкину, - если опять напьешься, под суд отдам... Сгниешь в
арестантских ротах... Не забудь этого, разбойник!
- Есть, ваше благородие! Буду помнить! - угрюмо отвечал Кирюшкин.
- Уж на этот раз не пожалею... - еще раз предупредил старший офицер,
который, несмотря на отчаянность Кирюшкина, все-таки ценил в нем лихого
марсового и ради одного этого не отдавал его под суд, чтобы не лишиться
такого отличного матроса.
В том, что Кирюшкин и сегодня вернется в виде мертвого тела и что
обещание отдать его в арестантские роты не будет приведено в исполнение, не
возникало у старшего офицера ни малейшего сомнения.
Наказав боцману второй вахты следить, чтобы "эта скотина" по крайней
мере не пропила штанов и фуражек и не вернулась на клипер в чем мать родила,
старший офицер отдал распоряжение сажать людей на баркас.
Минут через пять баркас, полный матросами, отвалил от борта. На баркасе
был молодой мичман, посланный на берег для наблюдения за гуляющими и для
сбора их на шлюпку к назначенному сроку. В помощь мичману было два
унтер-офицера.


2

Чайкин просто-таки разинул рот от изумления, когда ступил на
набережную.
Лес мачт кораблей и пароходов, ошвартовленных в гавани у берега,
нагрузка и выгрузка товаров какими-то странными для Чайкина людьми, похожими
на господ, а не на рабочих - до того костюмы отличались от тех, что видел
Чайкин в Кронштадте, - оживление на набережной, толпа хорошо одетых "вольных
людей"* и матросов с купеческих кораблей, среди которой не было ни одного
оборванца, поливальщик улиц с кишкой брандспойта, одетый как барин, в черный
сюртук и с цилиндром на голове, извозчик, читающий газету, продавец газет,
здоровающийся за руку с какой-то разодетой дамой в коляске, ряд лавок и
кабаков, из которых неслись звуки музыки, что-то независимое и свободное в
манерах, в походке, в выражении лиц всех этих людей, начиная с маленького
мальчишки, чистильщика сапог, и кончая стоящим на тротуаре с засунутыми в
карманы штанов руками и сплевывающим себе под ноги с таким видом, будто и
черт ему не брат, - все это поражало наблюдательного молодого матроса.
______________
* Матросы называют "вольными людьми" людей, одетых в статское платье.
(Примеч. автора.)

И, обращаясь к одному из двух матросов, с которыми согласился, чтобы
вместе идти в лавки и погулять по городу, он воскликнул: