"Константин Михайлович Станюкович. Беспокойный адмирал" - читать интересную книгу автора

Еще одна-другая раздражительная минута напрасного ожидания, как дверь
адмиральской каюты приоткрылась, и на палубе раздался резкий, металлический,
полный энергия и закипающего гнева голос:
- Ваську послать!
Владимир Андреевич невольно вздрогнул, словно лошадь, получившая шпоры,
и торопливо, во всю силу своих легких крикнул визгливым тенорком:
- Ваську послать!
- Ваську посла-а-ть! - раздался зычный голос боцмана в палубу и долетел
до ушей Васьки.
- Дождался! - иронически бросил кок.
- Ишь ведь, не потерпит секунды... Черт! - проговорил Васька и уж
далеко не с прежним видом гоголя выскочил наверх и понесся к адмиралу с
кувшином в руках, придумывая на бегу отговорку.
Едва только красная жокейская фуражка исчезла под ютом, как через
отворенный и прикрытый флагом люк адмиральской каюты послышались раскаты
звучного адмиральского голоса, прерываемые тоненькой и довольно нахальной
фистулой Васьки.
- Мерзавец! - донесся заключительный аккорд, и все смолкло.
Адмирал начал бриться.
Минут через двадцать адмирал, свежий, с гладковыбритыми мясистыми
щеками, в черном люстриновом сюртуке, с белоснежными отложными воротничками
сорочки, открывавшими короткую загорелую шею, легкой поступью взошел на
мостик и в ответ на поклон смутившегося Владимира Андреевича снял фуражку, с
приветливой улыбкой протянул широкую руку и весело проговорил:
- С добрым утром, Владимир Андреич!
И, бросив довольный взгляд на широкий простор океана, прибавил:
- А ведь мы славно идем, не правда ли?
- Отлично, ваше превосходительство! Десять узлов!
- И погода чудесная... Позвольте-ка бинокль.
Владимир Андреевич передал бинокль, и адмирал, подойдя к краю мостика,
стал смотреть на шедший впереди и чуть-чуть на ветре клипер "Голубчик".
"Он в духе сегодня!" - радостно подумал Владимир Андреевич, поглядывая
на беспокойного адмирала.


IV

Полюбовавшись клипером, адмирал отвел глаза от бинокля и, передав его
вахтенному офицеру, видимо удовлетворенный, стал смотреть в океанскую даль.
Он снял белую с большим козырем фуражку, подставив ветру свою большую
черноволосую, заседавшую у висков, коротко остриженную голову, и с
наслаждением вдыхал утреннюю прохладу чудного морского воздуха.
Это был плотный и крепкий человек небольшого роста, лет сорока
пяти-шести, кряжистый, широкий в костях, с могучей грудью, короткой шеей и
цепкими, твердыми, толстыми "морскими" ногами. Его смугловатое, подернутое
налетом сильного загара скуластое лицо с резкими и неправильными чертами
широковатого носа, мясистых "бульдожьих" щек и крупных губ с щетинкой
подстриженных "по-фельдфебельски" усов дышало силой жизни, смелостью,
избытком анергии беспокойной и властной натуры и той несколько дерзкой
самоуверенностью, которая бывает у решительных, привыкших к опасностям