"Константин Михайлович Станюкович. Беспокойный адмирал" - читать интересную книгу автора

людей. Большие, круглые, как у ястреба, слегка выкаченные черные глаза,
умные и пронзительные, блестели, полные жизни и огня, из-под густых,
чуть-чуть нависших бровей, лоб был большой и выпуклый.
И в этом энергичном лице, и во всей этой коренастой, дышавшей здоровьем
фигуре чувствовалось что-то стихийное, сильное и необузданное, и в то же
время доброе и даже простодушное, особенно во взгляде, мягком и ласковом,
каким в настоящую минуту адмирал смотрел на море.
Глядя на этого человека даже и в эти спокойные минуты созерцания, никто
не подумал бы усомниться в заслуженности составившейся о нем во флоте
репутации лихого и решительного, знающего и беззаветно преданного своему
делу моряка и деспотически страстного, подчас бешеного человека, служить с
которым не особенно покойно. Недаром же в числе многочисленных кличек,
которыми наделяли адмирала в Кронштадте, была и кличка "чертовой перечницы".
Прошлое его было, разумеется, хорошо известно среди моряков.
Все знали, что он был "отчаянный" кадет и вышел из морского корпуса в
черноморский флот, куда выходили по преимуществу молодые люди, не боявшиеся
строгой службы, где и получил основательное морское воспитание в школе
Лазарева, Корнилова и Нахимова. Любимец двух последних адмиралов и
восторженный их поклонник, он выдвинулся в Крымскую кампанию, приобретя
известность исполнением всяких опасных поручений и особенно своими смелыми
выходами на небольших пароходах из блокируемого неприятельским флотом
Севастополя и дерзким крейсером в Черном море, полном неприятельских судов.
Корнев - так звали начальника эскадры - делал блестящую по тем временам
карьеру, тем более для человека без всяких связей и протекции. Вскоре после
войны он, флигель-адъютант, сорока лет от роду, был произведен в
контр-адмиралы и уж второй раз командовал эскадрой Тихого океана.
Когда полгода тому назад, совершенно неожиданно, Корнев приехал на
смену своего предместника, умного и образованного адмирала N., но совсем не
моряка в душе, почти чуждого подчиненным, державшего себя от них в отдалении
и обращавшегося со всеми с любезной и брезгливой холодностью служебного
баловня, богача и аристократа, - все тотчас же почувствовали нового
начальника эскадры и его беспокойную натуру.
Эскадра оживилась, как оживляется добрый конь, почуявший опытного и
смелого всадника. Все старались подтянуться. Между судами появилось
соревнование. Офицеры и матросы сразу почувствовали в новом адмирале не
только начальника, но страстного моряка и знающего ценителя. Он взбудоражил
всех, приподнял самолюбие и как-то осмыслил службу, этот беспокойный
адмирал, требуя не одного только исполнения обязанностей, а, так сказать,
всей души.
Ураганом пронесся он, явившись на свой флагманский корвет "Резвый",
когда после обычного опроса у команды претензий узнал, что ревизор плохо
кормит людей и не все выдает им по положению. Командир и ревизор были
"разнесены вдребезги". Ревизору было приказано немедленно "заболеть" и ехать
в Россию. "Жаркую баню" пришлось выдержать и одному юнцу гардемарину,
который наказал розгами матроса, не имея на то права. Гардемарин был назван
"щенком" и переведен на другое судно. И опять досталось капитану,
допустившему такой "разврат".
Не прошло и месяца с приезда адмирала, как на эскадре, собравшейся в
Хакодате, начались перетасовки.
Адмирал своей властью сменил двух старых, не особенно бравых и