"Константин Михайлович Станюкович. Василий Иванович" - читать интересную книгу автора

генеральная чистка после прихода военного судна на рейд.
Это - не обычная, ежедневная чистка, несколько напоминающая мытье
голландских городков, а нечто еще более серьезное. Это - то торжественное
жертвоприношение богу морского порядка и богине чистоты, которое матросы
коротко называют "каторжной чистотой".
Клипер пришел на рейд накануне, перед вечером, и потому "чистота" была
отложена до утра. И вот, как только пробило восемь склянок (четыре часа),
клипер ожил.
Босые, с засученными до колен штанами, матросы рассыпались по палубе.
Одни, ползая на четвереньках, усердно заскребли ее камнем и стали тереть
песком; другие "проходили" голиками, мылили щетками борта снаружи и внутри и
окачивали затем все обильными струями воды из брандспойтов и парусинных
ведер, кстати тут же свершая утреннее свое омовение.
Под горячими лучами тропического солнца палуба высыхает быстро, и
тогда-то начинается настоящая "отделка". Несколько десятков матросских рук
принимается убирать судно, словно кокетливую, капризную барыню на бал.
Клипер снова трут, скоблят, тиранят - теперь уже "начисто", -
подкрашивают борты, подводят на них полоски, наводят глянец на пушки, желая
во что бы ни стало уподобить чугунную поверхность зеркальной, и оттирают
медь люков, поручней и кнехтов с таким остервенением, словно бы решились
тереть до тех пор, пока блеск меди не сравнится с блеском солнца.
Перегнувшись на реях, марсовые ровняют закрепленные паруса; на марсах
подправляют "подушки" парусов у топов. Внизу - разбирают и укладывают
снасти. Двое матросов висят по бокам дымовой трубы на маленьких, укрепленных
на веревках дощечках, слывущих на морском жаргоне под громким названием
"беседок" (хотя эти "беседки" так же напоминают настоящие, как виселица -
турецкий диван), подбеливая места, чуть тронутые сажей, и мурлыкая себе под
нос однообразный мотив, напоминающий в этих южных широтах о далеком севере.
Уборка в полном разгаре. Старый боцман Щукин, по обыкновению, уже
начинает сипнуть от ругани, придумывая самые затейливые и неожиданные
вариации на одну и ту же тему, не столько ради необходимости "поощрить",
сколько для соблюдения боцманского престижа и из желания щегольнуть плодами
своей неистощимой ругательной фантазии. В этом он решительный виртуоз, не
знающий соперников. Недаром он считается заправским боцманом и служит во
флоте пятнадцать лет.
У матросов работа кипит. Они лишь урывками бегают своей особенной
матросской побежкой (вприпрыжку) на бак - курнуть на скорую руку,
захлебываясь затяжками махорки, взглянуть на сияющий зеленый берег и
перекинуться замечаниями насчет окружающей благодати.
Такая же отчаянная чистка идет, разумеется, и внизу: в палубе, в
машине, в трюме, - словом, повсюду, до самых сокровенных уголков клипера,
куда только могут проникнуть швабра, голик и скрябка и долететь крепкое
словечко.
Уже восьмой час на исходе.
Уборка почти окончена. Только кое-где еще мелькают последние взмахи
суконок и кладутся последние штрихи малярной кисти.
Матросы только что позавтракали, переоделись в чистые рубахи и толпятся
на баке, любуясь роскошным островом и слушая рассказы шлюпочных, побывавших
вчера на берегу, когда отвозили офицеров.
В открытый люк кают-компании виден накрытый стол с горой свежих булок и