"Константин Михайлович Станюкович. Похождения одного благонамеренного молодого человека, рассказанные им самим" - читать интересную книгу автора

Был прекрасный весенний день. Солнце ярко сияло, оживляя бойкие улицы.
Я шел к Николаю Николаевичу с намерением напомнить ему об обещании. Скоро
лето, и, вероятно, он куда-нибудь уедет на дачу, и мне придется остаться на
бобах и тронуть мои сбережения. Я недавно еще послал кое-что матери (я писал
ей аккуратно каждую неделю), и хотя у меня и было рублей четыреста, но я
очень боялся трогать мой запасный фонд без особенной нужды.
Генерал, по обыкновению, был "занят", но весело приветствовал меня и
крепко пожал руку. Взгляд его стал необыкновенно ласков, когда я подал
большую записку о проведении железной дороги по среднеазиатской степи. Из
его набросков я сочинил целую поэму с статистическими данными, с общими
взглядами и с приблизительным итогом прибылей...
Я уже привык к подобным работам, а потому мне не было никакого труда
сочинить такую записку и нагромоздить в ней разных сведений, которые я
выискивал из материалов, доставленных мне Остроумовым.
Николай Николаевич стал просматривать записку и пришел в восхищение.
- Отлично, отлично! Вы, Петр Антонович, стали писать молодцом!.. Вот
что значит поучиться у меня!.. Не правда ли?
И эта скотина так самодовольно посмотрела на меня, что я только и мог
сказать:
- Совершенно верно.
- Херувим мой... Дружок... Где вы? - крикнул генерал.
Из других комнат прибежали генеральша и племянница.
- Посмотрите, милые мои, посмотрите!.. - воскликнул Николай Николаевич,
показывая торжественно на меня. - Вот достойный ученик мой! Он написал
превосходную записку!
И он торжественно облобызал меня, а "херувим" и "дружочек" в свою
очередь пожимали мне руки. Спектакль вышел очень интересный.
Когда мы остались опять вдвоем с Николаем Николаевичем ("херувим" и
"дружочек" после приветствий ушли поправлять вечные корректуры), я приступил
к объяснению и сказал, что рассчитываю на его обещание помочь мне
устроиться.
- Я думал о вас, много думал, Петр Антонович. И только на днях говорил
с Рязановым о вас. Подождите недельку-другую, и мы обладим ваше дело.
Только, смотрите, не забывайте своего учителя. Я к вам еще буду обращаться
за помощью. Мы с вами дел наделаем.
Я поблагодарил, больше не настаивал и принялся за работу. Через неделю,
когда я пришел к Николаю Николаевичу, он поразил меня своим необыкновенно
торжественным видом.
- Ну, батюшка, - встретил он меня, - я вам всегда говорил, что
поговорка русская верна: за богом молитва, а за царем служба не пропадет. Вы
потрудились, и я считаю долгом вознаградить вас.
И с этими словами он мне вручил двести рублей.
Я поблагодарил Николая Николаевича.
- А насчет службы потерпите. Что вы думаете делать летом?
- Я совершенно свободен.
- Мы едем сперва в деревню, а потом в Крым... Это время я отдыхаю...
Вас надо на лето пристроить... Я поговорю с Рязановым... Кстати, на лето им
нужен учитель... Вы можете заниматься с мальчиком?