"Константин Михайлович Станюкович. Жрецы" - читать интересную книгу автора

- Не смею спорить, но все-таки наши до анонимных писем не доходили...
- А кто нашими соседями будут за обедом? Вы знаете, Василий Васильич?
- Сейчас узнаю.
Невзгодин взглянул на карточки, вложенные в стаканы по бокам занятых им
приборов, и проговорил:
- Ваш сосед: молодой беллетрист Туманов... Вы его знаете?
- Знаю...
- Так познакомьте меня с ним. Он талантливые вещи пишет.
- А рядом с вами кто?
- Анна Аполлоновна Вербицкая. Кто такая?
- Не имею понятия...
- Я и того менее... Однако три четверти седьмого... есть хочется, а
юбиляра не везут его ассистенты.
- Кто такие?
- Цветницкий и ваш супруг. Николай Сергеич, верно, будет сегодня
говорить?
- Конечно! - промолвила Маргарита Васильевна, и тень пробежала по ее
лицу.
В эту минуту раздался гром рукоплесканий. Толпа двинулась к дверям.
- Наконец-то будем закусывать! - весело сказал Невзгодин и стал
аплодировать, приподнимаясь на цыпочки, чтоб увидать юбиляра.
Но вместо него в глаза Невзгодина бросилась крупная, статная фигура
Заречного.
Прислонившись к колонне близ входа и высоко подняв свою красивую голову
с гривой волнистых черных волос, он жадным, неспокойным взглядом
всматривался в толпу, словно кого-то искал.
"Жену ищет!" - подумал Невзгодин и незаметно взглянул на Маргариту
Васильевну.
Прежнего оживления уже не было в ее побледневшем, казалось, лице.
Серьезная и почти суровая, она тоже смотрела на красавца мужа, и в ее серых
глазах блестел злой огонек, и тонкие губы складывались в презрительную
улыбку.
- Что ж вы не аплодируете, Маргарита Васильевна? Косицкий этого стоит.
Он прелестный человек!
- Все они прелестные! - с каким-то порывистым озлоблением произнесла
молодая женщина.
Встретив удивленный и пытливый взгляд Невзгодина, она внезапно
покраснела, точно досадуя на свою несдержанность, и прибавила:
- Я сегодня в злом настроении.
- Косицкий, право, порядочный человек. Я немножко знаю его и помню, как
джентльменски он провалил меня на экзамене, хоть и благоволил ко мне!
"Пахнет серьезной драмой и, кажется, последним актом!" - решил про себя
Невзгодин и, как истинный беллетрист, почувствовал даже некоторую радость
при мысли о возможности близкого наблюдения этой драмы.
И он снова захлопал, увидавши наконец юбиляра.


IX

Улыбаясь растерянной и словно бы виноватой улыбкой, маленький,