"Константин Михайлович Станюкович. Форменная баба" - читать интересную книгу автора

оба матроса невольно притихли, словно бы внезапно понявшие действительное
превосходство той женщины, о которой так горячо говорит матрос, несмотря на
то, что из-за нее его пороли.
- Так расскажи нам про свою Нюшку! - снова попросил Егорка.
- Расскажи, Дымнов, уважь... Должно быть, очень облестительная баба. И
прозвище у ней чудное: Нюшка!
Вероятно, не столько эти просьбы, сколько потребность поговорить о
женщине, вызывавшей сильное чувство, с молодыми ребятами, которые не
осмелятся отнестись с насмешкой к сердечным признаниям, заставила матроса
согласиться.
- Уж так и быть, расскажу вам про Нюшку, чтобы вы могли хоть слышать,
какие на свете бывают форменные бабы! - проговорил Дымнов уже не прежним
резким тоном, а мягким и значительным, словно бы заранее стараясь
расположить слушателей к героине своего романа.
И, присевши к борту, Дымнов покрутил усы и начал:


II

- Это я прозвал ее, братцы, Нюшкой, а звали ее все Анной Гавриловной,
потому как она во всем своем парате, при серьгах, с бруслеткой и в кольцах
жила вроде быдто экономки у капитана первого ранга Ухватова. Он моим
экипажным был и командовал кораблем "Нетронью"*. Небось, слышали?
______________
* "Не тронь меня". (Прим. автора.)

- Его еще бабьим боровом звали! - заметил Егорка.
- Он самый и есть. Лысый, чижелый, брюхастый, прямо сказать, боров, а
туда же: на любовь льстился. Не понимал, что это ему не к рылу, и по своей
дурости полагал, что можно через деньги настоящую приверженность получить.
Очень обожал экономку. Ничего для нее не жалел. Рядил, как паву.
- А из каких она была? - спросил Егорка.
- Писаря Авакумова жена. Тот на деньги польстился: сказывали, две тыщи
за нее взял и от правов отказался. Ну, и Нюшка из антиреса в экономки
пошла... Думала сперва, что очень это лестно вроде барыни быть да своего
лысого черта вроде как турецкого султана ублажать... И жила она у его таким
манером год, ровно заключенная. Никуда Ухватов ее не пускал... Страсть
ревнивый был... И обожал ее больше да больше... Все надеялся, что Нюшка не
из-за денег с им будет хороводиться... Но только напрасно... Без экономки
остался!
Матрос проговорил эту фразу с злорадным торжеством. На его красивом
лице сияла победоносная улыбка.
- Отбил, значит, у экипажного? - сочувственно и в то же время изумленно
спросил Егорка, проникаясь необыкновенным уважением к Дымнову.
Он хорошо знал, что Дымнов был мастер облещивать баб, и что
кронштадтские торговки, горничные, кухарки и матросские жены бывали
неравнодушны к красавцу-матросу. И рады были, если он обращал на них
внимание. Но отбить полюбовницу от самого экипажного - это представлялось
Егорке чем-то особенно блестящим и смелым. И чем менее способен был он сам
на такую "отчаянность", тем сильнее восхищался, втайне завидуя ей.