"Константин Михайлович Станюкович. Оригинальная пара" - читать интересную книгу автора

- Жена вспыльчивая... Все добрые - вспыльчивые...
Он постоял, как бы в раздумье, несколько времени и тихо побрел на
кухню.
- Извините... - прошептал он еще раз, проходя мимо.
Я вошел в свою комнату, разделся и лег спать. За стеной было тихо.
Нервы мои были возбуждены, я ворочался с бока на бок и долго не мог
заснуть... Мне все слышались за стеной сдержанные рыдания.


II

Через несколько времени я познакомился с молодым человеком. Это была
замечательно кроткая душа. Он иногда захаживал ко мне, брал книги и любил
вести "теоретические" разговоры, и при таких разговорах оживлялся; тогда его
лицо делалось еще милей. Говорил он, не смотря на вас, а глядя куда-то
вдаль, и точно говорил не вам, а разговаривал сам с собою; о жене он почти
не говорил, а если случалось упоминать, то упоминал с большим уважением.
По вечерам, когда жены не было, он в своем неизменном халатике
приходил, садился, сперва застенчиво озирался и долго молчал. Только
несколько времени спустя он становился разговорчивее. Я любил его слушать.
Говорил он с каким-то восторженным вдохновением. А то, бывало, зайдет он и
остановится среди комнаты, задумается... Я любил в это время смотреть на его
задумчивое, кроткое лицо, и всегда какая-то жалость сжимала мне сердце...
Лицо его было худое, подозрительный румянец играл на щеках, он часто кашлял,
схватываясь своими тонкими руками за грудь, и кашель был такой скверный... И
каким он чужим казался среди окружающей обстановки! Всегда одет плохо,
совсем плохо; сам, бывало, ставил самовары, чистил себе сапоги и добродушно
ссорился по этому поводу со Степанидой, которая, казалось, любила его не
меньше, чем свою барыню. И комнатка его совсем не похожа была на другие
комнаты квартиры. В гостиной, столовой и еще какой-то полутемной, убранной в
турецком вкусе, везде была роскошь, изящество, масса дорогих безделушек,
цветы, картины, везде заметна была умелая рука любящей комфорт женщины, а у
него в маленькой комнатке, совсем позади, какой контраст! Письменный стол,
несколько стульев, клеенчатый диван, на котором он спал, и книги... Книгами
была завалена вся комната. Книги валялись на окнах, на столе, на диване, на
полу... Только большой, роскошный акварельный портрет жены в дорогой рамке
висел над диваном и резко выделялся своим роскошным видом. На портрете жена
была замечательной красавицей, более молодой, чем теперь; видно было, что
портрет снят раньше. Я и забыл сказать: звали моего знакомого Василием
Николаевичем Первушиным. Он был математик, определенных занятий не имел, по
целым дням копался в книгах.
Однажды я зашел к нему. Жены, по обыкновению, не было дома. Смотрю -
ходит он по кабинету, и такое грустное, скорбное выражение в его кротких
глазах... Он совсем сконфузился при моем появлении, ну совсем растерялся...
Я недоумевал, но скоро понял причину: на столе стоял наполовину отпитый
полуштоф и рюмка...
- А жены дома нет! - проговорил он. - Она уехала... Женщина молодая, ей
надо веселиться... правда?
Я что-то ответил.
- Что ей дома-то сидеть... Не скучать же...