"Константин Михайлович Станюкович. Петербургские карьеры" - читать интересную книгу автора

- Ах, господи! Что это за прислуга!
А кухарка, в свою очередь, начинала трещать:
- Вот они... Человеку вздохнуть не дадут... Все ведь письма да письма.
Знаем мы, куда ты письма-то шлешь!.. Денег все... денег... У душеньки все
деньги перебрала... У-у-у!.. Ступай, Агафья, да зайди по дороге в
мелочную... Возьми капусты к жаркому.
Агафья бежала с письмом иногда на другой конец Петербурга и ворочалась
назад так скоро, как только позволяли ей ноги. А барыня уже ждала ее и
нетерпеливо вырывала ответ. Но так как по большей части в ответах писалось,
что "к крайнему сожалению, в настоящее время не могу, потому что у самого
(или у самой) нет денег", - то Агафья часто служила мишенью, в которую
попадала брань, предназначавшаяся для авторов ответных писем.
- Где ты целый час пропадала, а?
- Я, барыня, то исть духом...
- Верно, где-нибудь у кумы сидела?.. Дура эдакая!.. Я этого не люблю...
- Я... я... барыня...
- Молчи... Будь готова... Сейчас на Моховую пойдешь.
Барыня уходила в комнаты, и там, если попадался муж, то и ему
доставалось. Барыня была нервного характера и любила веселиться. А средств
не часто хватало.
Кухарка, в свою очередь, пела Агафье:
- Удивляюсь... Дура ты эдакая... дура!.. Нешто птица ты, што ли? Из-за
ейных мерзких каких-нибудь трех рублей тебе ни минуты спокоя... Да нешто ты
в почталионы нанималась? Так бы и сказала... Ей, видишь ли, любовник сгрубил
- она и рвет на тебе сердце. Эх ты, безответная.
Дорого обходилось на первых порах знакомство с столицей. Часто вечером,
умаявшись, засыпала она на своем блинчатом тюфячишке и нередко молилась
богу, чтобы впредь не оставил господь своею милостию. Она боялась лишиться
места, барыня сегодня шибко грозилась!
Таким манером поживала Агафья. С утра она металась как угорелая и
только к вечеру немного успокоивалась и принималась кое-что работать для
себя. Но случалось, что и в такое время ее беспокоили. Смотришь, барыня
пошлет за ней и скажет:
- Агафья, вот тебе двугривенный. Возьми три письма и живо свези их...
Вот это к Смольному, оттуда на Обуховский проспект, а потом в Измайловский
полк... да по дороге заезжай к театру... Ступай, да, смотри, скорей...
Кажется, на извозчика довольно...
Агафья уже понимала расстояния. Выйдет она за ворота, накинув на себя
какую-то кацавейку, посмотрит на двугривенный и усмехнется... Однако же
все-таки скажет извозчику:
- К Смольному!
- Садись за три гривенника, касатка!..
Так, бывало, Агафья прибережет двугривенный и уже за полночь вернется
домой с усталыми ногами...
- Ну что?.. Наконец-то!.. Господи! Да что ж это за прислуга? Иван
Иванович, спрашиваю я тебя, что ж это за прислуга? - обращалась барыня к
барину, когда Агафья подавала письма. - Кажется, деньги платишь...
Господи!.. Ступай... да вперед смотри... Боже, боже, что это за прислуга! -
продолжала ворчать барыня.
Если, случалось, господ не было дома, то Агафью гоняли лакей и кухарка.