"Константин Михайлович Станюкович. Из-за пустяков" - читать интересную книгу автора

дипломатических способностях было преступлением.
Однако брат отрицательно и энергично покачал головой. Она только
напрасно пойдет туда. Уж если директор уволил, не разобравши даже дела, то
нечего с таким человеком и разговаривать.
- Но, быть может, ему наплели на Митю.
- Тем хуже. Зачем слушает!
- Так неужели так и оставить эту подлость? Нет, братец, я не согласна.
Если директор оказался мерзавцем, я ему выскажу это, - она уж забыла в эту
минуту о дипломатии, - а потом пойду к другому. Кто там выше?.. Вы знаете,
братец? У них Совет еще есть... Так я найду и туда дорогу.
- Не ходи, сестра! Уж если ты так хочешь, я сам схожу к директору,
хоть, признаюсь, и не надеюсь на успех, но попытаюсь. По крайней мере, я
поговорю толком, объяснюсь.
- Отчего же мне не сходить? Точно я дура какая, толком не умею
говорить. Слава богу, вы знаете, братец, детей определила я, из инвалидного
капитала четыре года не хотели выдавать пенсии, все говорили: выйдут новые
правила! - а я все-таки получила. Говорить-то я толком умею. Меня, слава
богу, знают там. Спросите-ка у них, как я говорю!.. - отстаивала свои права
полковница.
- То-то очень уж ты говоришь... Кипяток! Да ты там, пожалуй, директору
такого напоешь, что потом к мировому. Ведь у тебя язык, когда ты вспылишь,
известный!
- А у вас, братец, не язык, что ли?..
- Все-таки я хладнокровнее тебя, сестра Мария.
- Ну, братец Андрей, а вспомните-ка ваше хладнокровие, когда вы... Ну,
да что вспоминать... У нас в крови это...
Дело, по обыкновению, чуть было не дошло до горячего спора между братом
и сестрой. Адмирал стал горячиться, доказывая, что он владеет собой и что
морская служба приучила его к этому; полковница тоже горячилась, ссылаясь на
правительственные учреждения, которые хорошо знают: умеет ли она говорить.
По счастию, лакей доложил, что подан самовар, и старик прекратил спор,
заметив:
- Тебя не переспоришь. Пойдем-ка чай пить...
За чаем однако полковница согласилась, чтобы адмирал отправился к
директору и поговорил с ним, так как "мужчина мужчину более слушает" - этот
мотив старик придумал для успокоения сестры; если же будет неудача, тогда
полковница пойдет к председателю Совета. Кроме того, брат обещал похлопотать
за Митю у одного старого товарища, который имеет связи с разными банками.
Завтра же он пойдет и попросит. Бог даст, что-нибудь и удастся.
- Спасибо вам, брат Андрей! - с чувством проговорила Марья Ивановна,
останавливая нежный взгляд на брате, всегда принимавшем горячее участие в ее
судьбе, - вы...
- А Митя как... философом? - перебил старик, торопясь замять излияния
сестры.
- Именно философ... Пожалуй, если он и недоволен, что остался без
места, так больше из-за меня. Вы знаете, какой Митя деликатный; скорей все
мне отдаст, чем от меня возьмет. Недавно завелись у него какие-то десять
рублей, он принес: "нате, говорит, маменька, Любе платье сделайте". Теперь
вот, верно, об уроках хлопочет... Всем хорош, только одно: совсем он тюлень
какой-то, и нет у него никакой амбиции, как у других. Точно ничего он и не