"Константин Михайлович Станюкович. Из-за пустяков" - читать интересную книгу автора

светлое и радостное детство...
Так размышлял Кропотов, пока наконец не почувствовал аппетита.
Вследствие этой "истории", заставившей его бросить службу раньше того, как
подавался в правлении чай с булкой, он ничего с утра не ел и весьма
соблазнительно вспомнил теперь о стакане кофе с куском ситного хлеба с
маслом. Но выйти из комнаты не решался: пожалуй, встретишь мать и только ее
раздражишь опять; надо дать ей время успокоиться. Он было попробовал
заглушить голод чтением; однако это средство не помогло. Но в ту самую
минуту, когда стакан кофе занял первенствующее место в его мыслях, дверь
комнаты отворилась и в дверях неожиданно появилась сама полковница с ветвью
мира - стаканом горячего кофе в одной руке и целым пеклеванником в другой.
- Не хочешь ли кофе? - произнесла значительно уже остывшая полковница,
хотя и сухо, но с оттенком мягкости в голосе.
Дмитрий Алексеевич не заставил повторять просьбы и не отказался от
второго стакана. Марья Ивановна, очевидно, чувствовала угрызение совести
(что всегда бывало у нее после "бенефиса") и желание загладить свою вину,
хотя и с соблюдением некоторой постепенности в переходе от ссоры к миру. Не
говоря уже о густых пенках, которых она совсем не пожалела, ее миролюбивые
стремления выразились и в нескольких ругательствах, адресованных в
правление, где служил сын, и в отрывочных замечаниях, что на нее сердиться
нельзя, что она иногда наговорит лишнего, у нее такой дурацкий характер...
Когда, таким образом, начало было положено, полковница спросила:
- Ты толком-то расскажи, Митя, что у тебя там вышло. За что они
придрались?
Сын рассказал. Он и сам не ожидал, чтобы из разговора, который он вчера
вел с некоторыми из служащих, произошли такие последствия.
- Разговор был частный... Я высказал свое мнение...
- И зачем ты сунулся разговаривать... Считал бы себе цифры!.. -
вставила мать, вздыхая. - О чем же ты разговаривал? - прибавила она, понижая
голос. - Может быть, что-нибудь такое... Ах, Митя, Митя!
- То-то что ничего такого, маменька! - усмехнулся Дмитрий Алексеевич. -
Просто говорили в конторе между собой... интимно. Очень уж исключительно,
можно даже сказать, безжалостно высказывались там двое... Я возразил, меня
многие поддержали... вот и все.
- Но как же начальство узнало? Слышало, что ли?
- Верно, какой-нибудь негодяй донес... Подслужиться, что ли, захотел.
- Мерзавец! - вставила от себя с обычной энергией полковница.
- А сегодня директор правления призывает и черт знает чего не наплел. В
конце концов объявил, что я уволен... Вот и вся история.
- И какие, господи, подлецы нынче развелись! - воскликнула Марья
Ивановна. - Один на товарища шпионит, другие - слушают и человека оставляют
без куска хлеба! О-о-ох, времена!
Помолчав, она спросила:
- Выдали ли тебе хоть месячное жалованье вперед?
- Черт с ними! Я не спрашивал.
- Вот это напрасно. Они обязаны выдать. Нельзя же так человека на улицу
выбросить. Хорошо, у тебя вот есть мать, а у другого ни души-то нет. А ты,
Митя, не тревожься, - вдруг прибавила она, - насчет там меня... Проживем,
пока место найдешь. Слава богу, справимся! Только послушай моего совета,
голубчик. Молчи ты лучше, молчи! Ни с кем не разговаривай, а то долго ли до