"Константин Михайлович Станюкович. Из-за пустяков" - читать интересную книгу автора

греха. Захочется тебе поговорить, приди ко мне и поговори. Молчи, Митя,
право, молчи!


IV

Действовавшая всегда и при всяких обстоятельствах с решительностью и
энергией, нередко приводившими в смущение даже чиновников правительственных
учреждений, с которыми полковнице, в течение ее долгого вдовства,
приходилось вступать в непосредственные сношения - хлопоты о пенсионе, о
пособии из инвалидного капитала, об определении детей в учебные заведения,
всего было! - Марья Ивановна в тот же день обдумала за починкой белья
некоторый план.
Теперь, когда она остыла от первых взрывов гнева и первого впечатления,
вся эта история представлялась ей такой вопиющей мерзостью, которую так
оставить нельзя. И она не оставит, не такая она женщина, чтобы оставить -
нет! Пусть этот тюлень Митя относится к этому делу с своим непостижимым для
нее равнодушием, но она не согласна.
Тот самый Митя, которого она час тому назад ругала с таким
ожесточением, в эту минуту преобразился в ее глазах совершенно. Он был
невинной жертвой, кротким ребенком, соединением всех хороших качеств -
только бы не такой рохля! - таким "бедненьким мальчиком" (полковница в это
время забыла о летах Дмитрия Алексеевича и чуть ли не представляла Митю в
ситцевой рубашке), что святая обязанность матери заступиться за него, если
он сам не может. По его робости и простодушию, всякий его обидит, но мать не
позволит обижать. Она найдет управу!
И в ее довольно пылком воображении уже рисовалась картина свидания с
директором правления, с главным начальником, кто там у них есть. Она изложит
ему тихо, скромно, как следует порядочной даме - горячиться она не будет,
нет! - как было все дело и, конечно, выяснит это недоразумение. Разумеется,
директор правления был введен в заблуждение, но, когда узнает истину, он
поправит ошибку, и Митя не только будет приглашен опять с извинением, но и
получит давно обещанную прибавку. Если у "него" есть хотя капля совести, он
не может иначе поступить.
Фантазия полковницы разыгрывалась на эту тему, пока ее ловкие пальцы
быстро работали над штопанием чулка. Разумеется, она прежде всего
посоветуется с братом Андреем, расскажет ему об этой подлости и разузнает,
какие там в правлении главные начальники. При всяких затруднениях она
советовалась только с ним, чувствуя большое уважение и привязанность к этому
старому холостяку, отставному адмиралу, несмотря на то, что ни одна почти
встреча брата и сестры не обходилась без горячей схватки между ними.
Тотчас же после обеда она поспешно надела шляпку, накинула на себя
тальму и, не говоря ни слова сыну, посматривавшему с некоторым удивлением на
ее решительный вид, вышла из комнаты, проговорив на ходу детям:
- К чаю не ждите... Да смотри, Люба, со свечой осторожней, когда будешь
ложиться спать...
Однако, прежде чем идти на Васильевский остров, к адмиралу, она
завернула к Покрову, где шла в это время вечерня. Поставивши свечку образу
Николая Чудотворца, она стала сзади, между несколькими старухами, обычными
посетительницами церкви, и минут десять усердно молилась богу, несколько раз