"Константин Михайлович Станюкович. В далекие края" - читать интересную книгу автора

- Однако и г.Ядринцев в своей книге Сибирь как колония приводит не
особенно утешительные сведения насчет Томска: пятьдесят восемь краж и
убийств в три месяца, по официальным данным.
- Ну, может быть... не спорю... были такие три месяца, но вообще...
ничего нет особенно страшного. В маленьких городках случается, правда,
иногда, что жители находятся как бы в осаде от варнаков. Ну, а в больших
городах, слава богу, и полиции больше и солдаты есть. Конечно, не без того,
пошаливают, а вы хорошенько запирайтесь на запор по ночам да собак хороших
заведите, не лишнее, разумеется, и револьвер на случай иметь. Береженого бог
бережет, так оно и безопасно... А чуть ежели что... заберутся к вам, вы -
бац из револьвера... Этих мерзавцев, варнаков, жалеть нечего! - утешал
сибиряк.
Но радость моя была омрачена, когда, несколько дней спустя, пришлось
случайно встретиться с другим "сведущим" человеком, совершившим на своем
веку немало разъездов по разным окраинам России. Начиненный более или менее
утешительными сведениями, я, под впечатлением "сибирских" рассказов, начал
было передавать ему свои надежды, но увидал на лице его ироническую улыбку.
Сперва он слушал молча, но наконец не выдержал и стал рассказывать про
Сибирь, где он прослужил года три. Он был немолод. Этот новый "сведущий"
человек не особенно радостно смотрел вообще на мир божий, а на сибирский
край в особенности. И, слушая этого, несколько угрюмого скептика, мне
пришлось из рая, нарисованного милейшим сибиряком и любезным "рабом
обстоятельств", перенестись, так сказать, прямо в самое жерло ада. Самые
темные краски, казалось, были недостаточны, чтобы достойно заклеймить эту
"подлейшую" трущобу. И природа, и климат, и люди, и нравы - все это в его
рассказах получало мрачную окраску. Он, впрочем, жил более в Восточной
Сибири, Томска не знает, проезжал только, и о нем не мог сообщить ничего
положительного, но, по аналогии, хорошего ожидать и от него нечего.
- Вы, верно, наслышались от сибиряков, - продолжал он. - Это они вам
так расписали... Они, в большинстве случаев, отчаянные патриоты своего
отечества, "омулевые", так сказать... Нахваливают свое болото и даже своих
великих людей создают... Самые образцовые между ними (хотя это и большая
редкость) не свободны от такого китайского взгляда на вещи. Везде нынче,
положим, не особенно сладко живется, везде дичь еще порядочная, но такой
дикой, такой заскорузлой страны, как Сибирь, я не видал.
- Однако вы уж чересчур мрачными красками разрисовали сибирскую жизнь,
- возразил я, когда мой сведущий человек в достаточной степени напугал меня.
- Мрачными?.. А вот сами увидите, какова эта жизнь для человека, не
способного с утра и до вечера душить водку. Главное, - продолжал он, -
запасайтесь-ка терпением и персидским порошком; это необходимейшие вещи и в
дороге и на месте... Да не забудьте купить здесь самые высокие калоши, какие
только найдете, а то, еще лучше, закажите, чтобы в сибирских городах ходить
по улицам... Грязь везде такая, что потонуть можно! - заключил свои
неутешительные напутствия этот бывалый скиталец по разным окраинам
необъятного отечества.
Несколько сбитый с толку такими противоречивыми отзывами, я, однако,
последовал совету "сведущего" человека пессимистического характера, запасся
персидским порошком и высокими калошами, и в начале лета мы тронулись из
Петербурга в дальние края.
Терпением запасаться не приходилось. Этим похвальным качеством всякий