"Константин Михайлович Станюкович. Матроска" - читать интересную книгу автора

зависти к этому "подлецу Ваське", пользующемуся жизнью, веселому и
довольному, тогда как сам он ни разу не испытал расположения ни одной
женщины - напротив, только возбуждал одно отвращение.
На другой же день Иванов выследил Груню, когда она вышла из дома, и
пристал к ней.
- Напрасно вы о Ваське-подлеце сокрушаетесь... Он забыл и думать о вас,
Аграфена Ивановна, - говорил он своим скрипучим, точно сдавленным голосом,
следуя за матроской. - А я бы вас, значит, любил по-настоящему... Что вы на
это скажете?
Груня только побледнела и шла, не отвечая ни слова.
- Какой же ваш будет ответ?.. Позвольте придтить к вам с визитом... Не
откажите... Я болтать не буду, не то что Васька, никто не узнает!.. Вы даже
и отвечать не хотите?.. Так, может, вам лучше ответить и согласиться...
Право... хуть одно свидание назначьте! - продолжал писарь, оглядывая
стройную фигурку матроски своими маленькими подслеповатыми жадными глазками.
- А не то можно и мужу вашему объяснить, как вы Ваську по ночам в окна
пускали... Небось попадет вам в таком случае... и Ваське будет! Так какое
ваше решение? Когда прикажете придтить?..
Матроска вдруг обернулась и, вся бледная от негодования, оглядела
тщедушного, неказистого писаря таким презрительным, уничтожающим взглядом,
что тот весь как-то съежился, и его прыщеватое, землистого цвета лицо с
уродливо большим носом, нависшим над вздутыми губами, покрылось красными
пятнами.
- Отстань! Не то плюну в твою поганую харю, - проговорила матроска и,
отвернувшись, пошла далее.
Писарь не решился более преследовать матроску. Он только в бессильной
злобе крикнул ей вслед позорное ругательство и потом шепнул, словно утешая
себя:
- Попомнишь ты поганую харю! Попомните вы оба с Васькой!
На другой же день, сидя за столиком в экипажной канцелярии, он писал
своим четким красивым писарским почерком письмо Григорию, в котором от имени
доброжелателя извещал о том, что "его супруга находилась в любовной связи с
писарем 12-го флотского экипажа Васькой Антоновым в течение месяца и
продолжала бы оную, если бы Васька не бросил Аграфену Ивановну, обобравши от
нее все деньги, которые мог выманить по своей подлости. И многие вещи,
как-то: два новых платья и шубка супруги вашей заложены для своего милого
дружка, заслужившего такую любовную приверженность, что они принимали Ваську
почитай что каждую ночь у себя на квартире, впуская и выпуская счастливого
полюбовника в окно. Все сие доподлинно верно и сообщается вам, Григорий
Федорович, дабы вы знали, как верна вам ваша неблагодарная супруга и какой
подлый соблазнитель есть писарь 12-го флотского экипажа Васька Антонов".
Иванов писал это письмо с злобным удовольствием мелкой душонки, готовой
мстить другим за свое ничтожество и за свои житейские неудачи. С таким же
чувством удовлетворенного автора он перечел свое анонимное произведение и,
вложив его в конверт, крупными буквами надписал: "На бриг "Вихрь", старшему
рулевому Григорию Федоровичу Кислицыну".
Оставалось узнать, где в настоящее время находится "Вихрь" и в какой
порт нужно адресовать, чтобы письмо скорее дошло, и Иванов, отпросившись у
письмоводителя отлучиться на полчаса, сбегал в штаб и там от знакомого
писаря узнал, что "Вихрь" скоро зайдет в Гельсингфорс и простоит в этом