"Константин Михайлович Станюкович. Матроска" - читать интересную книгу автора

порте неделю.
Письмо было в тот же день сдано в штаб для отправки, после чего Иванов
почувствовал себя в хорошем и веселом настроении человека, свершившего
какое-нибудь доброе дело. И вечером в казарме он был необыкновенно оживлен и
даже добродушен, дружески беседуя со своим приятелем Васькой. Он обещал
поставить ему остальные три бутылки проигранного пари завтра и вообще
выказывал ему самое приятельское расположение: хвалил его, что не зевает с
"бабами", и удивлялся разнообразию его талантов. Он и на гармонии отлично
играет, и "романцы жестокие" отлично поет, и умеет, шельма, к начальству
подольститься и лодырничать, когда другие должны работать.
- Одно слово, счастливчик ты, Вася! - весело и добродушно говорил
Иванов, распивая с приятелем чай.
- Да что это ты нонче такой веселый, Иванов? ан где с матроской
сговорился?
- Ну ее, твою матроску!.. Не с моей физиономией... Да я и не льщусь...
Больно угрюмистого характера... Ну и муж у нее пресердитый.
- Так кухарчонку какую приметил?
- И куфарчонки, Вася, никакой не приметил, а так, значит, нашла веселая
линия... Не все же скучать... Так-то, Вася...
И Иванов рассмеялся, показывая ряд черных гнилых зубов, а в голове его
пронеслась мысль:
"Ужо будет тебе от матроса. И не ждешь, как он твою смазливую рожу на
сторону свернет!"
И он снова рассмеялся и стал представлять, как у них в канцелярии
ругался сегодня письмоводитель.


XII

Благодаря хвастовству Васьки и злостным сплетням его приятеля слухи о
связи Аграфены Кислицыной с писарьком быстро распространились по казармам и
на рынке.
Все злорадствовали, особенно гулящие матроски и торговки рынка. Все
словно бы торжествовали, что Грунька, считавшаяся недоступной, свихнулась.
- Вот тебе и верная мужняя жена! Такою тихоней представлялась, а поди ж
ты!..
- А гордячка какая была! Я, мол, в законе... Ко мне, мол, не
приставай... А сама такая же, как и другие. Чего только фордыбачилась! Точно
цаца какая!
- Крепилась, носилась со своей славой и... "мое вам почтенье!"
- Это подлец Васька ее облестил...
- Кому же другому? Против этого лукавого писаренка ни одной бабе не
сустоять. Слова у него против баб есть... Одурманивает, шельма!
Подобные восклицания раздавались на рынке, как только донеслась туда
весть об этой истории. Первым вестовщиком был Иванов. Все торговки
интересовались этой новостью, все расспрашивали одна другую, каждая
прибавляла что-нибудь свое, и в конце концов о матроске сложилась целая
легенда. Она-де, тихоня, мало того что принимала к себе Ваську в окно, еще
бегала к нему в казармы, бесстыжая... Насилу Васька от нее отвязался. Как
только Ивановна ничего не примечала?