"Константин Михайлович Станюкович. Матроска" - читать интересную книгу автора

старой веры. В церковь ходил только по обязанностям службы и втайне молился
по-своему. Однако в нем не было нетерпимости раскольника-изувера, и он не
гнушался есть с матросами из одного бака и не считал их погаными{15}. Зато
не пил вина и табаком не занимался.
Исправный и добросовестный, Григорий был отличным матросом и с первого
же года поступления на службу назначен был рулевым.
Еще бы!
С малых лет Григорий каждую весну отправлялся с отцом и двумя
работниками на Мурман, где в одной из закрытых бухт стоял на зимовке
небольшой, допотопной конструкции, палубный карбас с необходимою снастью для
ловли трески. Этот карбас принадлежал отцу и составлял главный источник
существования семьи. Его оснащивали, проконопачивали, просмаливали, чинили
старенькие парусишки и, помолясь богу и святым угодникам, уходили на
промысел и проводили иногда в неприветном Ледовитом океане по целым неделям,
не приставая к берегу.
Всего навидался и испытал Григорий в эти опасные плавания.
Случалось, и не раз, что смелые промышленники бывали на волос от смерти
и уже готовились к ней, когда свирепая северная буря застигала в океане,
далеко от берегов, маленькое старое суденышко с разорванными парусами и
носила его, беспомощное бороться с жестоким ураганом, по седым, высоким
волнам, грозившим ежеминутно поглотить маленькую скорлупку с несколькими
выбивающимися из сил смелыми пловцами.
В таких случаях приходилось только надеяться на бога да на
Николу-угодника, вызволяющего отважных моряков, которых нужда и бесшабашная
отвага, соединенная с невежеством, выгоняют на подобных отчаянных посудинах
в свирепый океан.
И старик помор, отец Григория, смело, не теряя присутствия духа,
правивший рулем, чтоб не поставить судна поперек волнения, в такие тяжкие
часы становился напряженнее и бывал молчаливее и суровее, чем обыкновенно. В
его красном, обветрившемся лице стояло выражение какой-то угрюмой покорности
человека, готового к смерти и встречавшего ее не раз лицом к лицу. Только
губы его шептали молитву Николе-угоднику, да временами смягченный взгляд его
зорких глаз любовно и тоскливо останавливался на сынишке.
Много гибнет каждое лето таких поморских судов вместе с людьми, но
Никола-угодник как-то вызволял из всех опасностей карбас, на котором
находился Григорий. Буря затихала и давала возможность бежать к берегу под
наскоро зачиненными парусами. И моряки, словно бы изумленные, что остались
живы, только безмолвно крестились и снова принимались откачивать воду,
набиравшуюся в расшатанное бурею судно.
Случалось, что этих мореходов-мужиков, не имевших, конечно, ни морских
карт, ни компаса, о которых и не слышали, а полагавшихся на свое морское
чутье, на глаз да на милосердного бога, вместо Мурмана заносило на Новую
Землю, и там, на безлюдном острове, в каком-нибудь пустом становище прежде
зимовавших промышленников, приходилось зимовать, питаясь чем бог пошлет и
что раздобычит ружьишко, и ждать вешнего солнышка, чтобы пуститься в
обратный путь к Мурману и дать с оказией весточку домой, что, мол, живы и к
осени, если бог даст, будем в деревне.
Эта суровая, полная постоянной напряженной борьбы и опасностей жизнь
сделала Григория смелым моряком, приучила быть скромным и правдивым - с
морем какая же может быть ложь? - закалила в нем твердый, решительный