"Константин Михайлович Станюкович. В тропиках" - читать интересную книгу автора

восхищаетесь... Однако сдавайте-ка вахту да ступайте спать...
Мичман сказал, какой курс, сколько ходу, какие стоят паруса и, пожав
руку Невзорова, пошел на ют и, раздевшись, вспрыгнул в подвешенную койку и
скоро заснул.
А Невзоров спустился на палубу, обошел корвет, проверил вахтенных,
часовых на баке и, поднявшись на мостик, зашагал медленными шагами и вполне
мечтал о Рио-Жанейро, о бразилианках и о вкусных обедах и ужинах на берегу
и, разумеется, с хорошими винами. Но вдруг вспомнил и об одной молодой вдове
в Петербурге, которой он два раза делал предложение и два раза получал
отказ. Вспомнил - и задумался. Вероятно, и на Максима Петровича
подействовала прелесть тропической ночи и навеяла на него, помимо его воли,
задумчивое настроение, не имеющее ничего общего ни с бразилианками, ни с
обедами и ужинами, ни со службой. Он, разумеется, никому бы не сознался, что
в эту ночь и он поглядывал на звезды, сердито крякал, испытывая какое-то
странное чувство томления и грусти, и думал более, чем следовало бы такому
цинику, каким он представлялся всем на корвете, говоря, что не понимает
любви, длящейся более недели, - об этой высокой и полной, цветущей
блондинке, лет тридцати, с холодными серыми глазами, румяными щеками и
роскошным бюстом, которую он и после двух отказов не может забыть и которой
он, по секрету от всех, написал уже два любовные письма, оставшиеся без
ответа. А если бы она ответила? Подала бы хоть тень надежды? Он готов был бы
ждать год, два, три до той счастливой минуты, когда она согласится быть его
другом и женой...
Увы! Он не догадывался, что эта полная, цветущая вдова - одна из тех
женских бесстрастных натур, которые заботятся лишь о себе, о своем здоровье,
о своем спокойствии... За что она продаст свою свободу обеспеченной вдовы на
полубедное существование вдвоем!? Какая он партия! Да и к чему ей замуж?
Но Максим Петрович, проведший большую часть своей жизни в плаваниях и
знавший женщин лишь по мимолетным знакомствам, разумеется, не понимал своего
идола и, влюбленный, как мальчишка, наделял его всеми совершенствами и
приписывал отказы вдовушки исключительно тому, что он ей не нравится.
- Эка что за чепуха сегодня лезет в голову! - досадливо проговорил
вслух Максим Петрович и решил про себя, что давно пора бросить всю эту
"канитель" и навсегда забыть эту женщину.
Казалось, он уж забывал ее, предаваясь, при съездах на берег, широкому
разгулу, а вот теперь, как нарочно, снова вспомнил и расчувствовался, как
какой-нибудь мичманенок. "Срам, Максим Петрович! Ну ее к черту, эту
"каменную вдову"! Пусть себе маринуется впрок!"
- Сигнальщик! Дай-ка трубу! - сердито закончил вслух лейтенант.
А ночь уже начинала бледнеть, и тускнеющие звезды мигали все слабее и
слабее. Океан засерел, переливаясь с тихим гулом своими волнами. Горизонт
раздвинулся, и на самом краю его виднелось белеющееся пятно парусов
какого-то судна. Наступал предрассветный сумрак, повеяло острой прохладой, и
чудная тропическая ночь, после недолгой борьбы, медленно угасала, словно
пугаясь загорающегося на востоке багрянца, предвещающего восход солнца.


II. УТРО