"Константин Михайлович Станюкович. История одной жизни" - читать интересную книгу автора

называемым "солдатским" лицом. Красное, одутловатое, испещренное рябинами, с
толстым носом и толстыми губами, окаймленное черными баками и окладистой
бородой, оно далеко не отличалось привлекательностью. Маленькие, заплывшие и
плутовские глаза светились масленым блеском. В них было что-то хищное и
выдавало прожженную каналью, прошедшую житейские "медные трубы".
Действительно, Иван Захарович перепробовал много профессий после того,
как вышел в отставку.
Он был швейцаром, сидельцем в кабаке, рассыльным, но не уживался на
местах, имея слабость и к вину, и к картам, и к прекрасному полу, -
слабость, заставлявшую его не всегда быть особенно разборчивым, если ему
поручали деньги. Он их частенько таки терял и, вероятно, благодаря только
своей счастливой звезде не попал в сибирские Палестины.
Долго он влачил полунищенское состояние: торговал на рынке старым
платьем, ходил в факельщиках, носил шарманку, сопровождая "Петрушку", и не
оставлял сладкой надежды выбиться и жить "как люди", не обременяя себя
праведными трудами. И, наконец, напал на счастливую мысль - открыть
"заведение" для детей.
Осуществление этой идеи не потребовало особенных затрат. Хорошо
знакомый с трущобами, он знал, что в Петербурге детского товара сколько
угодно, и при известной осторожности предприятие его не представляло
большого риска.
И Иван Захарович "арендовал" несколько беспризорных и заброшенных детей
у нищих их родственников, обещая содержать детей и вдобавок еще платить за
это известную сумму денег. Антошку, впрочем, Иван Захарович приобрел почти
задаром у одной пьянчужки-вдовы у которой ребенок очутился на руках после
смерти его матери-прачки.
Дела Ивана Захаровича сразу пошли хорошо. Маленькие нищенки ежедневно
приносили ему изрядную выручку, и он держал их в ежовых рукавицах, строго
наказывая, если они приносили, по его мнению, мало. Справедливость требует,
однако, сказать, что до женитьбы Ивана Захаровича положение детей было
сноснее: их и кормили лучше, и Иван Захарович бил их только тогда, когда был
очень пьян уже к вечеру, когда он возвращался из трактира, а дети с
"работы". Жившая при нем в качестве помощницы корявая Агафья жалела детей и
часто их защищала.
На беду Иван Захарович влюбился в рыжую, худую Марью, встреченную им в
трактире, который он посещал и где он за стаканчиком водки нередко беседовал
с приказчиком о политике и вообще вел отвлеченные разговоры, до которых был
охотник. Трудно сказать, чем привлекла Ивана Захаровича эта девица: своими
ли выкаченными наглыми глазами, уменьем ли ругаться хуже извозчика, белым
ли, покрытым веснушками лицом, не потерявшим еще свежести молодости, но
только Иван Захарович окончательно "втюрился" и очень скоро женился.
С тех пор как водворилась Марья Петровна, положение детей стало
воистину ужасным.
Дети прозвали новую хозяйку ведьмой и боялись ее больше "дяденьки",
понимая, что она главная виновница тех жестоких побоев и истязаний, каким
они теперь подвергались.
Раздирающие вопли и стоны раздавались в квартире почти каждый вечер при
возвращении озябших и продрогших детей с "работы". "Ведьма" находила, что
они мало приносят выручки, что они обкрадывают "дяденьку", и с какой-то
холодной жестокостью натравливала супруга на детей.