"Иван Терентьевич Стариков. Милосердие ("Судьба офицера" #2) " - читать интересную книгу автора

сказать: на фоне искореженной массы обитателей госпиталя, в обстановке
постоянных операций, крови и смертей эти веселые парни поражали своей
юностью и жизнерадостностью, как молодые боги. Словно вдруг перед нею
предстал иной, прямо противоположный мир! А один из них, Вадим, особенно
пришелся ей по сердцу. Он налетел на нее, как весеннее половодье. Сверкающие
серые глаза сразу нацелились на нее. Он чуть ли не с первых слов попросил
своих товарищей выслушать его:
- Друзья! Вы знаете, почему я до сих пор не женат? Искал вот эту
девушку. Извините, мои боевые товарищи, но я решил жениться.
Людмила, гордая и непреклонная, возмутилась такой смелостью
красавчика-пилота, но он почти не обратил на это внимания. И добавил, чтобы
все ждали приглашения на свадьбу. Его бурные ухаживания, ежедневные приезды
в госпиталь, его бесконечные дорогие подарки, ежевечерние приглашения в
кино, в театр, в ресторан, к кому-то в гости - то к художнику, то к поэту,
походы в парк на танцы - все это было похоже на атаку, на штурм, на осаду.
Она никуда не могла спрятаться от него. Она ничего не могла противопоставить
ему. Она вся пылала, словно стог, подожженный со всех сторон. А он бегал
вокруг нее, как в ритуальном танце. И после месяца такого напора состоялась
свадьба. В ресторане собрались офицеры полка, был Гордей, было несколько
медиков. А через неделю в первом же после отпуска полете Вадим погиб.
Людмила надела черные одежды...
Пятьдесят седьмой был черным годом для них всех...
Она не заметила, что в те дни, когда она поддалась чарам Вадима и по
сути капитулировала - не помогли ей ни гордость, ни непреклонность,
развеялось ее возмущение бесцеремонной настойчивостью жениха, а даже
наоборот, сама увлеклась им, да так, что забыла обо всем на свете. И в это
время с Оленичем произошел второй рецидив странного заболевания, да такой,
что даже Колокольников не решился взять в свою клинику, а добился
направления в Кремлевскую больницу. К счастью, в этой больнице капитан был
недолго - через три месяца он уже вернулся в свой родной госпиталь. Когда
вошла Людмила в его палату, он сразу заметил черное платье под белым халатом
и черную ленту в волосах.
- Уж не по мне ли носишь траур? Так я жив покуда, - попробовал он
пошутить вместо приветствия, но на его лице не было и тени улыбки.
А Людмила села на стул возле кровати и, упав головой на простыни,
заплакала. Она рыдала, а он молчал, не мешая ей выплакаться. Когда много
теряешь, то надо хотя бы вволю наплакаться. Но он так и не понял, что
все-таки она оплакивала и по кому носила траур. Что погиб Вадим, он узнал
уже в Москве, в больнице. Искренне сочувствовал ей: жестоко, безжалостно
обманула ее судьба! Обреченная жить в печальном мире военного госпиталя,
однажды увидела просвет - солнечный луч щедро брызнул ей в лицо, ослепил
глаза, разгорячил сердце, наполнил все ее существо сладкой мечтой, что за
все свои и чужие муки и страдания, за ночи, проведенные с болью в душе, за
нерастраченную нежность и за тягостное одиночество она увидит, наконец,
новый блистательный мир, для которого родилась, - мир семейного очага и
материнского счастья, и вместе с тем завидного положения независимой,
самостоятельной женщины. Но все оказалось слишком кратким, как вспышка
молнии. Несправедливость к ней была столь жестока, что жить дальше не имело
смысла. И прав, тысячу раз прав доктор Колокольников: над нею слишком
властвует чувство преданности делу. Дала себе клятву: жить для других, для