"Иван Терентьевич Стариков. Милосердие ("Судьба офицера" #2) " - читать интересную книгу автора

дать отцу выпить: честно говоря, Эдик боялся, чтобы отца не хватила
кондрашка от рассказа про Оленича. Если это действительно тот офицер,
который расстреливал его, то тут можно ожидать самой болезненной реакции. И
как ни проявлял нетерпение старый Крыж, как ни хватал сына за грудки, Эдик
все время одергивал его:
- Да не спеши ты, сейчас начнем ужинать, и расскажу все по порядку.
Видишь, я занят приготовлением стола: ты ведь голодный как волк. Целый день
небось крошки во рту не было.
- Ты только одно скажи: он или не он?
- Хочешь правду? Так слушай: это он.
Крыж схватил стакан, налил водки и залпом выпил.
- Правильно, старик! - одобрил сын отца. - В самый раз выпить, потому
что разговор впереди, но главное ты знаешь. И теперь тебе придется
поворочать мозгами.
Наконец они уселись за столик, и Эдуард сразу же налил стаканы, но как
только отец взялся за стакан, сын остановил его за руку:
- А теперь не спеши. Главное ты знаешь. Стакан водки уже выпил. А пока
не опьянел, давай выкладывай все об этом Олениче. Я должен знать все. Иначе
мне будет трудно с ним разговаривать, а я намерен втесаться в эту компанию,
как я понимаю свою задачу. Внедриться, так сказать. По всем правилам
разведки. Ты - разведчик? Только не таись.
- Твоя настойчивость мне понятна. Но я ведь и побаиваюсь тебя: откроюсь
тебе, а ты предашь меня.
- Я мог бы это сделать уже сегодня.
- Но ты не сделал этого, поскольку ничего не знаешь обо мне.
- Достаточно того, что ты рассказал мне об Олениче. Но я так понимаю,
что это лишь незначительный эпизод в твоей бурной жизни.
- Допустим. Но в разведке я не работал и сейчас не занимаюсь шпионажем
в пользу какой-нибудь иностранной державы. Я шпионю только для себя лично. А
теперь - ради тебя.
- Все это совсем не то, чего я хочу. Если ты мне не доверяешь, я ничего
не смогу для тебя сделать. Давай разойдемся в разные стороны. На том и
покончим обоюдную любовь.
- Циник. Но хватка у тебя - моя. Вцепишься в горло - не выпустишь
живым. Ну, так слушай... Война мне была не по душе. Сначала я прикинулся
сектантом и отказался воевать. Пригрозили трибуналом. Пошел на фронт. Но я
чувствовал, что Советам приходит конец, я молил бога, чтобы это произошло
скорее. Я сидел в окопе и читал молитву, но наскочил Оленич, вытащил меня из
окопа и приказал стрелять по немцам. Оленич ушел к своему подразделению, а
появившийся капитан Истомин приказал нашему ротному поднимать бойцов в
атаку. Понимаешь, это уж совсем не входило в мои планы а желания. Ну, в
общем, я убил того капитана и хотел скрыться, перейти на ту сторону, к
немцам. Прыгнул с обрыва, но меня заметили. Доложили Оленичу, ну, он и
послал в меня пулю. Я упал, и они решили, что я убит. А вечером, когда немцы
разгромили всю оборону краевых, меня отвели к их фельдшеру: они ведь видели,
как я хотел перебраться к ним, и потом пощадили.
- Капитан тебя расстрелял, а враги - воскресили? Так?
- Вот именно. Они поняли, что я буду служить им верно и преданно. Потом
я прошел инструктаж, курсы, меня отправили в тыл, в наши родные края. Там
действовал партизанский отряд, с которым немцы не могли справиться. Моя