"Иван Терентьевич Стариков. Освященный храм ("Судьба офицера" #3) " - читать интересную книгу автора

посмотри, как твои настоящие люди относятся к таким, как мы с тобой. Тогда и
ты поймешь, что нам амба...
Оленич отметил про себя, что, может быть, Латов и не был сильно пьян, а
лишь давал волю буйному нраву и сейчас, немного успокоившись, начал
рассуждать, в общем-то, правильно.
- Есть доля правды в твоих горьких словах, Борис. Не отрицаю. Вот об
этом и будем говорить завтра в сельсовете. И чтобы ровно в двенадцать часов
ты был там.
Оленич пошел к выходу. Борис поднял голову и спросил вдогонку:
- Погоди! Откуда ты знаешь об Оксане?
- Мне очень многое известно. И нам с тобой придется разыскать того, кто
расстрелял твою невесту и ее мать. Ты когда-нибудь задумывался над тем, что,
может, палач ходит рядом? То-то же, матрос! А бьешь невинных, несчастных и
больных людей. Эх ты, братишка!
Много думал Оленич об этом человеке. Судьба явно не благоволила Латову
и даже простым сочувствием не облегчала его существование. Ему уже под
пятьдесят, а он до сих пор в форме, строен и красив. Ему бы еще красоваться,
жизнью упиваться, радость семье дарить, дочери любовь посвятить, но обиды,
нанесенные ему, поразили в его существе все, что было лучшего. Так сильный
человек превратился в безвольное путало. Да вряд ли он и сам себя уважает
или считает свое поведение нормальным.
Латов буйствует, Латов выпускает пары наружу, а сколько искалеченных
людей все невзгоды, все несчастья переживают молча, замкнувшись в своей
хате, в своей семье, в самих себе. И чем облегчить им жизнь? Как внести в их
обиженные души свет радости? И кому дано это?


13

В хорошем настроении Оленич на другой день пришел в сельсовет, где уже
начали собираться инвалиды. Почти все были в старом военном обмундировании,
при наградах. Оленич удивился: все из одного села, а чувствовали себя чужими
друг другу. "Заброшенные люди!" - резануло по сердцу. И эта заброшенность,
материальные лишения и недуги обособили их, и они уже свыклись с тем, что
жили только в своем личном - труд, ном и горестном мирке. Они свыклись с
тем, что никому нет никакого дела до них.
- Ольга Коровай не пришла, - сказал кто-то.
- Да, не пришла. Подождем немного. Вот и Латова еще нет, - произнес
Оленич.
Кто-то хмыкнул, кто-то проговорил:
- И слава богу, что нет! Тише будет.
- Да он и не придет, небось уж напился и затевает где-нибудь дебош.
Потерянный человек, - пробасил высокий, усатый мужчина, назвавшийся Устином
Орищенко, с которым Оленич еще не был знаком.
За окном протарахтела мотоколяска: это подъехал Тимофей Потурнак. Он
остановился, заглушил мотор и крикнул:
- Отворите окно, чтоб я все слышал! - Орищенко потянулся и раскрыл обе
створки. - Кто там уже пришел?
- Да собрался народишко... Денис Гречаный здесь, Яким Поричный пришел,
Савва тоже с нами. Да зачем тебе всех? - Орищенко сел на скамью и уже не