"Борис Старлинг. Мессия " - читать интересную книгу автора

просьба.
Взгляд Шали скользит с лица Реда к его правой руке, и глаза Мехмета
расширяются. Ред по-прежнему сжимает нож, которым резал овощи. Лезвие
запачкано мякотью авокадо.
- Ты угрожаешь мне ножом, парень?
- Приглушите музыку.
Шали пробегает рукой по вьющимся черным волосам над широким лбом.
- Попроси хорошенько, и я подумаю.
- Выключи, на хрен, свою долбаную шарманку!
- Знаешь, в чем твоя проблема, парень? Ты слишком напрягаешься. Тебе
нужно...
Внезапно Ред бросается на соседа. Шали прижат к стене, лезвие ножа
рассекает его горло. Глаза Шали выкатываются, в них изумление и ужас. Кровь
пристает к потекам от авокадо, а потом, когда нож пронзает зеленую шелковую
рубашку - снова, снова и снова, в убийственном ритме звучащей музыки, -
вонзается в его живот - фонтан теплой крови бьет Реду прямо в лицо и пятнает
стену за его спиной. Шали визжит, из ухмыляющегося, растущего разреза на его
животе вываливаются потроха...
Шали стоит, прижатый к стене, притиснутый туда рукой, сомкнувшейся
вокруг его шеи. Ред смотрит на руку, на предплечье, на закатанный рукав
белой рубашки.
Его белой рубашки. Это он держит Шали за горло.
Еще раз, с расстановкой, он произносит:
- Выключи. На хрен. Свою. Долбаную. Шарманку.
Шали изгибает шею и кричит что-то внутрь, в квартиру. Должно быть, там
кто-то есть.
Музыка мгновенно прекращается.
Мертвая тишина, если не считать прерывистого дыхания Шали. Никакой
крови, ни на ноже, ни на стене. Никаких теплых кишок, сжатых в руке Реда.
Ред убирает руку от шеи соседа. Шали расправляет ворот и уходит к себе,
хлопнув напоследок дверью, как будто пытаясь таким образом восстановить свое
попранное достоинство.
Ред тяжело приваливается к стене, силясь совладать с потрясением.
К тому времени, когда Ред, которого бьет дрожь, возвращается в свою
квартиру, вода для макарон уже кипит. Он выключает плиту. Аппетит пропал.
Взяв со стола наушники, Ред подключается к музыкальному центру.
Большие, похожие на раковины наушники полностью закрывают уши. Он нажимает
кнопку, запускает плеер и ложится на диван. Наушники изолируют его от всего,
кроме музыки.
Постепенно его голову заполняют торжественные, тяжкие звуки пронизанной
обреченностью увертюры. Ред закрывает глаза и отдается во власть музыки. Он
знает всю ораторию, от первой до последней нотки. Знает, когда звуки
возносятся и опадают, когда вступает вокал и когда умолкает, когда солируют
духовые и когда вступают струнные.
Эта предсказуемость успокаивает его.
Звучит "Мессия" Генделя. Единственная запись, которая есть у Реда.

14

Ред бегло показывает удостоверение констеблю (не тому, который дежурил