"Анатолий Стась. Серебристое марево (Фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

Снова застрочил автомат на подоконнике. Голос умолк. Фары погасли. Во
дворе засверкали вспышки очередей.
Чьи-то руки с силой схватили меня за плечи:
- Ты меня слышишь, Андрей? Возьми, спрячь побыстрее! - Те же руки
толкнули меня в сени, оттуда - в каморку, к окну, выходившему в сад. Голос
Юрки-Ленинградца, невидимого в темноте, растворялся в криках и бешеном
стуке прикладов: - В этой тетради все... Расчеты, записи, схемы... Кому
надо - поймут. Все это очень нужно там, за линией фронта! В тетради и мой
адрес... Ну что же ты? Прыгай, прыгай скорей!..
За закрытой дверью хаты грохнул взрыв. С перепугу я присел, прижал
тетрадь к животу. Толстая тетрадь, липкая от пота, была в твердом
коленкоровом переплете. Юрка подхватил меня сзади под мышки и приподнял.
Сквозь выстрелы, что раскалывали ночь, я услышал рядом звон разбитого
стекла, что-то больно кольнуло в спину, и я понял, что вываливаюсь наружу
вместе с оконной рамой. В лицо пахнул свежий воздух. Я вскочил на ноги, и
в ту же секунду кто-то стиснул мою шею, перед глазами заметались оранжевые
круги. Горло сжимали железные пальцы.
- Ферфлюхт! Русише швайн! А-а-а-а-а...
Задыхаясь, я в отчаянии рванулся всем телом вверх, обдирая лицо о
пуговицы на мундире гитлеровца, и вцепился зубами ему в руку. Пальцы на
моем горле разжались, фашист заорал от боли.
Колючки дерезы рвали одежду и тело. Ломая кусты, я бросился с обрыва
в воду, не выпуская из рук тетради. Все полетело кувырком - деревья,
черное небо, вода, в которой полыхало пламя.
Кровавые отблески на волнах были отражением разгоравшегося на берегу
пожара. Над обрывом горела хата Данилы Резниченко. Огонь мешал немцам, они
плохо видели реку, очереди хлестали по воде наугад. Я плыл, держа тетрадь
в зубах, загребая левой. Правая рука почему-то стала непослушной, толчок в
плечо, на который я сгоряча не обратил внимания, постепенно расползался
тупой болью по всему телу. Закрывая грозовые тучи, на меня надвигались уже
не волны, а какая-то темная стена. Я чувствовал, что вода вот-вот
сомкнется над головой, и сопротивлялся что было сил. Попытался набрать в
легкие побольше воздуха, а дальше началось забытье...


Шалун ветер забирается под рубаху, приятной свежестью ласкает щеки,
шею. Палуба теплохода слегка вибрирует, пенистый след кипит позади и
разбивается о волны. Ветер несет мелкую пыль брызг. Юрка придерживает
соломенную шляпу, не отрываясь смотрит на далекую синь берегов.
- Папа! Папа! - Юрка протягивает руку, показывает на полоску земли,
подернутую дымчатой мглой: - Ты во-о-н там жил, когда был маленький?
- Там, сынок, когда был чуточку старше тебя...
- А где же река?
- Реки больше нет, есть море. Видишь, какое оно огромное...
- И твоего родного села тоже больше нет?
- И села уже нет. Только море. Да высокие кручи.
Мы стоим на палубе и смотрим вдаль, туда, где виднеются кручи. И мне
не верится... Не верится, что все это было тогда, давным-давно:
неподвижные запыленные фашистские машины вдоль дороги, "рама",
споткнувшаяся в небе о невидимую преграду, эхо взрыва, долетевшее из