"Анджей Стасюк. Девять " - читать интересную книгу автора

ветках деревьев. Мать ускорила шаг, и через ее холодную ладонь он
чувствовал, как ей страшно.
На залитой желтым светом сцене, в серебристых пыльных лучах
прожекторов, принц спасал принцессу или что-то в этом духе, какая-то
визгливая история, которая занимала его лишь постольку, поскольку он был в
таком месте впервые. Ему хотелось еще раз пройти по той улице, пробитой во
мраке, в двух шагах от освещенной Торговой, и еще раз посмотреть на красные
огоньки, блуждающие вверх-вниз. Когда представление закончилось, мать крепко
взяла его за руку и проскользнула с ним в середину толпы родителей с детьми.
Он был разочарован. Универмаг был похож на стеклянный шкаф. Где-то там,
внутри, стояла, склонившись над корзиной со всякой снедью, та гипсовая
женщина с большой грудью и с задом как две подушки. Он часто о ней думал.
Переходя пустую, блестевшую асфальтом улицу Окшеи с единственным
автомобилем вдалеке, едущим от реки, Павел вспомнил, что там, за магазином,
он был когда-то с отцом. Плоская одноэтажная застройка, идти туда надо было
через ворота в кирпичной стене. В скверном помещении мужчины в резиновых
сапогах кидали лопатами внутренности животных в металлические емкости.
Бетонная силосная яма была наполнена лоснящимися кусками печени - целой
горой скользких, отливающих глянцем багровых сгустков; под ногами хлюпала
кровь. У отца был там какой-то знакомый.

За спиной влажно прошелестел автомобиль. Принес с собой запах тумана
над портом. Свернул влево. Автобусы в это время шли пустые.

Павел шел вдоль бесконечного ряда машин и угадывал марки. Здесь не так
дуло - панельный дом горчичного цвета закрывал это место от ветра. Деревья
выросли, а огромная свалка строительного мусора превратилась в детскую
площадку. Он миновал одиннадцатиэтажку, и холод ударил ему в лицо, но, к
счастью, за ней сразу же потянулась другая. Павел считал подъезды. Везде
стояли домофоны. Корпус четыре, подъезд шесть. В сумме должно быть десять.
Никогда не мог запомнить. Он провел пальцем по кнопкам. Из какой-то квартиры
принялись допытываться, кто это, и замолчали, то же самое в другой, но потом
наконец запищало. Павел толкнул дверь, почувствовал запах мокрого бетона и,
чтобы было быстрее, стал подниматься пешком.

Ему открыл какой-то боров.
- Я ничего не покупаю, - сказал он, сразу закрывая дверь. - И на х...
было этот домофон ставить, - пробурчал он себе под нос.
- Болек?...
Дверь замерла и поехала в другую сторону.
- Что Болек? Ты кто такой? Братан... - Он повысил голос. В глубине
квартиры залаял пес. Потом между дверной притолокой и ногой в джинсе
просунулась морда ротвейлера.
- Спокойно, Шейх. Ну что тебе?
- Болек, это я, Павел.
- Какой Павел? - Он наморщил лоб, и шарик памяти начал вращаться,
стуча, пока не оказался в нужной лузе. - От Кичора?
- От Богны, старый знакомый...
Боров начал вглядываться, недоверчивая усмешка тронула уголки его губ,
правой рукой он шире распахнул дверь, а левой схватил пса за ошейник: