"Джон Стейнбек. Подарок (сб. "Рыжий пони")" - читать интересную книгу автора

Джоди, оба они - Бой с толстым длинным хвостом и начинающий пастух
Молодец - поднимали хвосты, приветливо помахивали ими и лениво
возвращались каждый в свое теплое логово.
Все казалось таким необычным в эти часы, а путь к конюшне таким
таинственным, словно продолжение сна. Пер вые дни Джоди было приятно
мучить себя дорогой: а что, если Габилана не окажется в стойле или, еще
хуже, что, если его там никогда и не было? Джоди терзал себя и другими
сладостно-мучительными мыслями. А вдруг крысы прогрызли дыру в красном
седле? Вдруг мыши обкусали Габилану весь хвост, и от него осталась
теперь одна кочерыжка. Последние несколько футов Джоди летел во весь
дух. Он отодвигал ржавый засов и входил в конюшню, но даже если дверь
отворялась совсем бесшумно, Габилан все равно смотрел на Джоди поверх
загородки. Габилан тихо ржал и бил передней ногой об пол, а в глазах у
него светились красные искорки, словно там тлели угольки от дубовых
поленьев.
В те дни, когда в поле шли работы, Джоди заставал Билли Бака в
конюшне за чисткой и запряжкой лошадей. Билли становился с ним рядом и
долго смотрел на Габилана и рассказывал Джоди много всякой всячины о
лошадях. Он говорил, что лошадь больше всего бережет ноги, и, чтобы она
перестала бояться за них, ей надо оглаживать копыта и лодыжки. Он
рассказывал Джоди о том, как лошади любят, когда с ними разговаривают.
С пони тоже нужно разговаривать и все ему объяснять. Билли не ручался,
что лошадь поймет каждое сказанное ей слово, но сколько она всего
понимает, даже представить себе трудно. Лошадь никогда не станет
баловать зря, если она любит человека и этот человек все ей объясняет.
Билли приводил много примеров. Вот, скажем, одна лошадь, бывало, чуть
не падает - так уходится, а стоит ей только объяснить, что до дома
недалеко, и она сразу приободрится. А другая однажды испугалась - и ни
взад, ни вперед со страху; ездок объяснил ей, что бояться нечего, и
вмиг все прошло. Во время этих утренних бесед Билли Бак нарезал штук
двадцать - тридцать соломинок одинаковой длины и засовывал их за ленту
на шляпе. Днем, когда ему хотелось поковырять в зубах или просто
пожевать чтонибудь, соломинки всегда были под рукой.
Джоди слушал Билли Бака внимательно: он знал, да и по всей округе
знали, что в лошадиных делах Билли мастак. У Билли был свой собственный
конь - поджарый, головастый индейский пони, - и этот пони брал первые
призы на состязаниях. Билли ухитрялся в один миг заарканить молодого
быка риатой, захлестнуть его двойной петлей за один рог и спешиться, а
дальше пони уже сам маял быка, как рыболов мает рыбу на крючке, не
ослабляя риаты до тех пор, пока бык не падал наземь и не прекращал
борьбы.
По утрам, почистив пони щеткой и скребницей, Джоди открывал
загородку в стойле, и Габилан пролетал мимо него и несся из конюшни в
загон. Там он описывал круг за кругом на галопе и иногда делал прыжок и
опускался на все четыре ноги. Он замирал на месте, весь дрожа, поставив
уши торчком, и в притворном испуге так косил глазом, что только белки
сверкали. Потом, пофыркивая, подходил к колоде и погружал туда морду по
самые ноздри. В эти минуты Джоди гордился своим пони - он знал, что о
лошади судят по тому, как она пьет. Плохая лошадь касается воды одними
губами, а хороший, горячий конь погружает чуть не весь храп, так, чтобы