"Александр Стеклянников. Чья-то жизнь... ("Предназначение" #3)" - читать интересную книгу автора

- Я ничего не вижу, я слеп...
- Да не важно! Ты в себя смотри. Видишь?
Растерянность, перерастающая в агрессию. К его руке прикоснулись, он
почувствовал крепкое рукопожатие. Одновременно с этим фосфены в его
изуродованных глазных яблоках постепенно слились в какой-то сияющий узор...
- Ну что? Видишь?
- Погоди... Потрясающе..! Ну и что дальше? Я не понимаю.
- И не надо. Тебя ведет?
- Что значит "ведет"? Я не понимаю, о чем ты. - давно забытое чувство
гнева пробудилось где-то в глубинах его тела, голос напрягся, собирая
разлитую вокруг силу.
- Чтоб ты! Олух царя небесного! - слышно было, как невидимый собеседник
шлепнул себя по лбу, завозился. - Забыл совсем! Вот, возьмись за кандалы.
И этот кто-то взял его ладони и приложил к железякам на кровоточащих
лодыжках...
- Ну, теперь как?
- Сейчас, погоди. - Низам уже видел этот сон: сидящий в бараке одинокий
зрячий слепой, нелепо скрючившийся, держащийся за железные кольца,
охватившие его ноги цепкими объятиями рабства. Рядом дитя прорыва, с
надеждой во взгляде. Или это был не сон? Овеществленная мысль? Кто-то совсем
молодой, но уже ослепленный, отринувший зрение, становящийся воплотителем
собственных мечтаний, ведомый Словом. И поэтому неумирающий. Он знал, что
никогда не умрет. Он не чувствовал в себе каких-то сверхмогучих жизненных
сил, пылающей жажды бытия, жадности ко всему новому, как у Хама. Но он знал,
что никогда не подойдет к собственному концу; занавес никогда не опустится,
актеры будут все те же, только в новый масках; ну, может быть перерыв на
обед, небольшой отдых; но потом снова на сцену, за работу, сладостней
коей... ужасней которой...
Он замер, скрючился, сжимая лодыжки. Его "вело". Вокруг бушевал простор
мира. Все, даже сам воздух, было каким-то теплым, обильным, густым, как
черничный кисель, пространство можно было пить, дышать им, плыть в нем
или... просто стать им. Это не имело начала, конца. Никогда "до" и никогда
"после" он не расставался с этим. Ведь пока ты в контакте хотя бы с одним
атомом материи, ты - властелин мира. Как, ты не знал?! В этом все и дело.
Избавься от убеждения, что ты чего-то не знаешь, и ты будешь знать это. А
все остальное - просто формы твоих мыслей. Как вот эта, что растет под
солнцем, на лугу, в окружении таких же, как он, трав, цветов, кустов.
Он был этим цветком, растущим из-под булыжника. Он был этим булыжником;
травинкой, тянущейся к небу с другой стороны камня, разделяющего его и ее,
цветок и травинку, куска минерала, не позволяющего им воссоединиться в
объятии, оплести друг друга и не разлучаться никогда. Цветок рассказывал
травинке разные занятные истории, услышанные от залетных посетителей. А
травинка.., она просто слушала и любила его, как может любить травинка -
тихо и самозабвенно. И холодная каменная уверенность разделяла их, и
неразделенная физически привязанность была тем недопроизнесенным слогом
магического слова, способного из двух сделать одно.
В один из дней позднего лета (а для них это был закат жизни, старость)
на лугу появился косарь. Ему не хватало лишь черной хламиды да лика,
прозрачностью и бледностью сравнимого с лунным светом. Он работал скучно и
методично. Травы падали рядами с тихим шепотом, покорно принимая судьбу.