"Александр Стеклянников. Чья-то жизнь... ("Предназначение" #3)" - читать интересную книгу автора

мимолетная тень дурного сна.
И он копил боль, не зная, что же он будет с ней делать. А потом...
Потом он вздохнул, лег на свежую циновку в углу пустого барака в звенящей
тишине и заснул мертвецким сном измученного раба... Сидел, позвякивая цепью,
слушая тихие ночные беседы соседей по бараку, зевая, растирая ноющую
поясницу, устремив невидящий взгляд во тьму, пылающую черным огнем тайны,
пытаясь размышлять. Все вокруг было моими законными владениями, но я
совершенно не ориентировался в обстановке; до такой степени, что был
понукаем мною же созданными персонажами.
- ...и что самое странное, Низам, тебя это абсолютно не волнует.
- Что значит не волнует? Это как посмотреть. - и мимолетным движением
ладони коснулся ресниц, как в насмешку над самим собой.
- Ну, скажем... тебе все равно, ты бьешь или тебя бьют. - собеседник
завозился, видимо, привстал, заинтересованный возможностью обменяться парой
фраз с обычно крайне молчаливым соседом.
- Зачем перешивать так ладно скроенный костюм. Все линии и стежки на
своих местах; получай удовольствие от гармоничной вещи.
- Слушай, а ты не можешь по-человечески ответить! Тебя что, мучает...
- Тише, новенького разбудишь. Пусть отдохнет, ему с непривычки не мед.
- Знаешь, иногда просто хочется...
- Да тише ты! Он слеп, но не глух.
- ...хочется тебе двинуть... пару раз, чтобы не зазнавался.
- Ты не сделаешь этого, пока я не захочу того же. - в улыбке я вперил
пустые глазницы в собеседника, по крайней мере, в его направлении. Смотрел
так спокойно, так тепло и успокаивающе.
- Будь ты проклят! Порой мне кажется, что тебе просто не нужны глаза.
Ведьмак!
Я усмехнулся, прикрыл изуродованное лицо ладонью; стал массировать
набрякшие веки. Было холодно, тело трясло в ознобе. Обитатели барака
сползлись в кучу, согревая друг друга собственными телами. Кто будет
заботиться о каких-то рабах.
Свет разливался по внутренностям, слегка обжигая, но, в-общем-то, не
причиняя больших неудобств. Но тут... Он вдруг задохнулся от восторга,
захлебнулся теплым, прозрачным, как мед летом на пасеке, неведомым то ли
напитком, то ли потоком счастья ли, безумной тоски ли. Как плотина под
напором вешних вод он напрягся, вздрогнул, подался и, не умея сдержать
бьющийся, извивающийся жгут раскаленной, мягкой неизвестной субстанции,
исчез в пенном, неистовом водовороте.
Он проснулся среди ночи как от толчка (хотя, почему "как"? Кто-то
действительно ткнул его в бок). Во рту был легкий привкус сладкого, какой-то
изумительный аромат; тело все еще дрожало от восторга, и он шумно вздохнул,
не умея сдержать бьющий из груди поток тепла (он почти видел его, как
янтарный луч). Пошарил руками вокруг, сориентировался в привычной тьме,
покидающей его лишь во сне, дарующем яркие и непонятные сновидения, и
наткнулся на теплую плоть живого существа; вроде бы, когда он засыпал, в
бараке кроме него никого не было.
- Полегче, ты мне глаза выколешь своими крючьями! Ты кто? - по шепоту
было не разобрать, мужчина рядом с ним или женщина. Хотя, откуда женщина-то.
- Я.., Не.., Низам... Это ты меня разбудил?
- Тише! Они думают, что ты один в бараке. Видишь?