"Александр Стеклянников. Чья-то жизнь... ("Предназначение" #3)" - читать интересную книгу автора

сквозь завесу мрака.
- Так ты меня не помнишь?
Странный вопрос, никак не вплетающийся в ткань происходящего. Но,
впрочем, ничего нельзя сказать до того, как я освещу ее лицо настоящим
светом и пока хорошенько не всмотрюсь, пропуская через фильтр памяти каждую
черточку ее облика. А пока она для меня лишь голос в ночи, да теплая плоть в
моих руках. Так я и ответил. Она не спорила, лишь грустно вздохнула и
попыталась подняться.
- Как ты здесь оказалась?
- Тсс! Сам все узнаешь... А может быть и не узнаешь. Теперь-то ничего
наперед не скажешь. Подумать только, я должна тебя благодарить за то, что ты
все-таки успел. И не испугался. И вообще, не поленился... Но эта так
абсурдно на фоне того, что я помню, а ты не знаешь. Благодарить за должное,
это ведь... А, ладно! Ты даже не можешь оценить, как я изменилась... Прости!
Почувствовала она что ли, как лицо мое заливает краской нарождающегося
гнева, рожденного неведением; я ощутил на своей щеке касание ее легких
пальцев, пропутешествовавших ко мне на грудь, расстегнувших верхнюю петлю
ворота и ощупавших брелок на цепочке.
- Талисман ты сохранил. - в голосе ее слышалось сдерживаемое торжество
верящего в судьбу и не обманутого в своей вере. - Ты был один? Что тебя
вело?
- Слово.
Она вздрогнула и, чуть помедлив, обвила руками мою шею и прижалась
своим лбом к моему.
- Я рада за тебя. - тихо проговорила и нежно провела ладонью по
волосам. - Я очень, очень устала. Но теперь мы вместе и мы сильнее. Сильнее
во много раз.
Я был целиком с нею согласен, ибо чуял, как просыпается во мне сила
единения. И если бы я хоть чуть-чуть мог заглядывать в будущее, а не плыть
по течению потока событий, создаваемых словом, я бы догадался, что это одна
из сил любви.
Но именно эта способность принимать всем существом сиюминутное, не
думая о последствиях, и позволила мне остаться в здравом уме и твердой
памяти, пройдя через события, способные довести до безумия самый
могущественный рассудок. Именно в этой способности ничему не удивляться, ибо
что такое удивление, как не взгляд в будущее, потерпевшая фиаско попытка
предопределить то, что будет, и не нашедшая опоры в происходящих
обстоятельствах, укоренялась и произрастала моя уверенность незнающего.
Удивление - протест разума против нелогичной по его мнению канвы событий,
которую он предвидел совсем по-другому.
Видеть и предвидеть я не мог. Я ничего не предполагал, а лишь принимал
происходящее, которое в ответ щедро одаривало меня сокровищами, не
сравнимыми со всеми богатствами всех царей мира. Сокровищами пребывания. Это
трудно понять умом, но легко познается телом. Настолько легко и естественно,
что не ощущаешь никакой разницы между тем, что пишешь и тем, о чем не
знаешь. Выход всегда один и тот же - молчание. И рождение слова из огня
безмолвной гармонии, в треске реальных искр в воображаемом горне, рождающем,
как это ни непостижимо, убивающем, чего бы это ни стоило. А вы думаете, что
жизнь можно убить..? Наивные.