"Стендаль "Красное и черное"" - читать интересную книгу автора

смерть пойти за эти три книжки. Никаким другим книгам он не верил. Со
слов старого полкового лекаря он считал, что все остальные книги на све-
те - сплошное вранье, и написаны они пройдохами, которым хотелось выслу-
житься.
Одаренный пламенной душой, Жюльен обладал еще изумительной памятью,
которая нередко бывает и у дураков. Чтобы завоевать сердце старого абба-
та Шелана, от которого, как он ясно видел, зависело все его будущее, он
выучил наизусть по-латыни весь Новый завет; он выучил таким же образом и
книгу "О папе" де Местра, одинаково не веря ни той, ни другой.
Словно по обоюдному согласию, Сорель и его сын не заговаривали больше
друг с другом в течение этого дня. К вечеру Жюльен отправился к кюре на
урок богословия; однако он решил не поступать опрометчиво и ничего не
сказал ему о том необыкновенном предложении, которое сделали его отцу "А
вдруг это какая-нибудь ловушка? - говорил он себе. - Лучше сделать вид,
что я просто забыл об этом".
На другой день рано утром г-н де Реналь послал за стариком Сорелем, и
тот, заставив подождать себя часок-другой, наконец явился и, еще не пе-
реступив порога, стал отвешивать поклоны и рассыпаться в извинениях.
После долгих выспрашивании обиняками Сорель убедился, что его сын будет
обедать с хозяином и с хозяйкой, а в те дни, когда у них будут гости, -
в отдельной комнате с детьми Видя, что господину мэру прямо-таки не тер-
пится заполучить к себе его сына, изумленный и преисполненный недоверия
Сорель становился все более и более придирчивым и, наконец, потребовал,
чтобы ему показали комнату, где будет спать его сын. Это оказалась
большая, очень прилично обставленная комната, и как раз при них туда уже
перетаскивали кроватки троих детей.
Обстоятельство это словно что-то прояснило для старого крестьянина;
он тотчас же с уверенностью потребовал, чтобы ему показали одежду, кото-
рую получит его сын. Г-н де Реналь открыл бюро и вынул сто франков.
- Вот деньги: пусть ваш сын сходит к господину Дюрану, суконщику, и
закажет себе черную пару.
- А коли я его от вас заберу, - сказал крестьянин, вдруг позабыв все
свои почтительные ужимки, - эта одежда ему останется?
- Конечно.
- Ну, так, - медленно протянул Сорель. - Теперь, значит, нам остается
столковаться только об одном: сколько жалованья вы ему положите.
- То есть как? - воскликнул г-н де Реналь. - Мы же покончили с этим
еще вчера: я даю ему триста франков; думаю, что этого вполне достаточно,
а может быть, даже и многовато.
- Вы так предлагали, я с этим не спорю, - еще медленнее промолвил
старик Сорель и вдруг с какой-то гениальной прозорливостью, которая мо-
жет удивить только того, кто не знает наших франшконтейских крестьян,
добавил, пристально глядя на г-на де Реналя: - В другом месте мы найдем
и получше.
При этих словах лицо мэра перекосилось. Но он тот" час же овладел со-
бой, и, наконец, после весьма мудреного разговора, который занял добрых
два часа и где ни одного слова не было сказано зря, крестьянская хит-
рость взяла верх над хитростью богача, который ведь не кормится ею. Все
многочисленные пункты, которыми определялось новое существование
Жюльена, были твердо установлены; жалованье его не только было повышено