"Анатолий Степанов. Парад теней" - читать интересную книгу автора

Вот мой дом и стал таким местом для Даника. И не моя это только заслуга, а
наша с Лизой. Со мной-то делать ему что было? Молчаливо любоваться
выдуманным им самим идеалом женственности? Занятие на две-три недели. А
дальше? А дальше была Лиза, с которой ему легко и просто играть в веселые
щенячьи игры. Честно признаюсь, мне не удавались музыкальные уроки с ней.
Она упрямо хотела быть такой, как я. Вслух вроде бы соглашалась со мной,
что надо иметь свое лицо, но потихоньку продолжала стремиться быть похожей
на меня. Даник же легко стал ее наставником. Он незаметно поддерживал меня,
он весело и так же незаметно делал из выпускницы строительного училища
воспитанного человека, помогал ей ориентироваться в искусстве вообще,
обаятельно и необидно отучал от плебейских манер и привычек, насмешками и
подначками выбивал из ее речи неотвязный суржик. Вечерами мы втроем слушали
хорошую музыку и разговаривали, разговаривали. Я почти совсем перестала
ездить сюда, на дачу, потому что хорошо мне было только там, с ними. С
радостью я замечала, что его выдуманная ко мне любовь ушла и остались
только доброта и откровенность настоящих дружеских отношений. А тихая его
нежность, незаметно для него самого, перешла на вечно задираемую им
простушку Лизу. Господи, какие это были чудесные полгода! - Дарья опять
заплакала. Крупные слезы покатились по спокойному, умиротворенному лицу.
Дернулась вдруг:- Черт, где же носовой платок?! - Она оторвалась от
подоконника и выбежала из салона. Вернулась через несколько минут. Умытая,
со свежим носовым платком в руке. Села наконец на пуфик, натянула юбку на
колени, посмотрела на Сырцова просительно и виновато.
- А потом? - потребовал он продолжения рассказа. Она задумалась,
указательным пальцем нарисовала на паркете невидимый скрипичный ключ и
решительно подняла голову.
- А потом у нас с Лизой случилась страшная ссора.
- Когда она случилась? - Сырцову нужны были точные детали.
- Месяца два тому назад, почти два. В первых числах марта. Я устала от
ее упрямства и орала на нее, как бешеная. Я обзывала ее идиоткой,
бессмысленной коровой, тупой дурой, которую ничему научить невозможно. -
Все-таки понадобился Дарье носовой платок. Она промокнула глаза и
высморкалась. - Но не она идиотка и тупая дура, а я. Я! Я!
- Без эмоций, - предостерег Сырцов.
- В общем, во всем виновата я. Во всем, Жора.
- Ты не переживай, ты рассказывай.
- А что еще рассказывать?
- Как она ушла, что делала ты. Какое впечатление это произвело на
Даниила.
- Как она ушла? - Нет, не могла она рассказывать сидя. Вернулась к
подоконнику. - Как уходят после безобразных скандалов. Схватила свое
пальтишко и - за дверь. Я на площадку выскочила, кричала, звала. Но тут уже
кричи - не докричишься.
- Ушла и все? И больше ты ее не видела?
- Видела. Через два дня она забежала на минутку, вещи свои забрать.
Исплаканная, нервная. Я у нее прощения просила. А она - у меня. Обнялись,
ревели долго. Я умоляла ее остаться, но она ни в какую. И ушла. Навсегда.
- Что она сказала тебе на прощание? Не помнишь?
- Почему не помню, очень хорошо помню. Уже в дверях схватила мою руку,
поцеловала и сказала: "Прости меня за все. За прошлое, настоящее и