"Тарас Степанчук. Наташа и Марсель " - читать интересную книгу автора

старость и приятной - недалекая смерть?
- У смерти свои часы, - на полном серьезе ответил Демин, - а
старость... Если ты не одинок, любим и нужен людям - это приятно и весело.
Это хорошо! Помните, у Луи Арагона? "Опять мой сад цветет над Сеной и
Уазой..."
- И я цвету по своим возможностям, - согласилась матушка Мадлен. - И
потихоньку доживаю свой век, как наши лотарингские шахты и заводы, которые
почему-то закрывают предприниматели. Разве могут стать ненужными заводы,
веками кормившие тысячи людей? - пожаловалась она Демину и, глянув на
старинный портрет Бонапарта на стене, доверительно призналась. - А я по
рассказам Марселя думала, будто ты великан! Но ростом ты лишь немного выше
Наполеона и значительно шире его в плечах.
После не по-французски обильного сытного ужина матушка Мадлен
притомилась и легла на диван отдохнуть, продолжая рассказывать гостю:
- Прапрадед Марселя, капрал наполеоновской старой гвардии Виктор Сози,
был участником русского похода, счастливо пережил Бородино и горящую Москву,
кошмар отступления и переправу через Березину. Да еще и привез из России
перстень, в котором загадочно, как глаз колдуна, мерцал драгоценный камень.
Этот перстень в нашей семье передавался из поколения в поколение старшим
сыновьям и был на руке Марселя, когда он оказался там же, в России, где
воевал и бедствовал его прапрадед Виктор. Семейное предание утверждает,
будто перстень приносит счастье и сохранит жизнь тому, кто носит его на
руке. Надеясь спасти любимую, этот перстень после очной ставки у следователя
Марсель надел на распухший палец Наташи. Она исчезла в гестапо вместе с
перстнем, но я уверена, это камень-колдун помогал Марселю, и он вернулся ко
мне в Саргемин...
Матушка Мадлен тяжело вздохнула:
- В семье был только один перстень, а сыновей у меня - двое. Младший,
Франсуа, похоронен на просторах России, и мы не знаем, где его могила...
Генриетта добавила:
- Да, теперь у нас нет семейной реликвии и мы беззащитны перед ударами
судьбы. - Немного помолчав, она тоже вздохнула: - Когда я думаю о судьбе
моих внуков, я очень боюсь войны. Боюсь проснуться утром от грохота русских
танков, увидеть марширующими на моей улице отряды русских парашютистов или
эти... конные орды скачущих казаков...
Прекратив перевод, Марсель возмущенно сказал по-французски:
- Какой стыд! Опять ты повторяешь эту чушь! Сколько раз я тебе говорил,
Генриетта...
- Продолжай переводить, - сдержанно попросил Демин. - Иначе мы не
сможем понять друг друга.
- Ну и что? - возразила Генриетта. - Ты, мой дорогой брат, так много
любил и страдал, увидел так много добра и достойных людей там, в России, что
на все происходящее у них сейчас смотришь сквозь розовые очки.
- А вы, не побывав у нас в стране и не видев наших людей, знаете их
лучше, чем я и Марсель? - спросил Демин Генриетту.
- Не я одна так думаю, - стояла та на своем. - Разве ты, Марсель, не
читаешь газеты? У тебя нет телевизора? Ты слепой и глухой?
Марсель выполнял роль переводчика, и это мешало активно участвовать в
разговоре самому. Но тут всегдашнее спокойствие ему изменило: он гневно
сказал несколько фраз сестре и сразу же перевел их на русский язык: