"Евгений Степанов. Застой Перестройка Отстой (Роман) " - читать интересную книгу автора

В ресторане "Центральный" за четыре рубля можно было выпить, закусить и
познакомиться с девушкой...
Вечер, как правило, продолжался в общежитии.
Именно в общаге я впервые имел контакт с женщиной. Ее звали Оля. Она
училась на втором курсе, на факультете иностранных языков, на немецком
отделении. Ей было девятнадцать лет. ...Как-то мы выпивали в одной компании,
она попросила у меня мой замшевый берет - поносить.
Я дал. Через неделю мы увиделись в общаге, она зашла к нам в комнату
(Серега и Славка деликатно удалились) и спросила:
- У тебя были раньше девушки?
Я соврал, что были.
Получилось все очень быстро. Раз, два - и готово. Мне понравилось.
Однако я понял, что своего берета больше не увижу.
О сестре своего друга и об Оле я забыл быстро, полюбив другую девушку -
свою сокурсницу Наташу, кудрявую, худенькую шатенку. Она писала стихи,
любила французскую поэзию (сама выучила язык), играла в ансамбле на фоно,
гоняла на мотоцикле. Не влюбиться в нее было невозможно. В восемнадцать лет
мы поженились. И я стал жить у нее, в двухкомнатной "хрущевке" (вместе с ее
мамой Эммой Ивановной и отцом Иваном Ивановичем), в районном центре
Кубиковске, откуда, кстати, были родом и Серега со Славкой.
Кубиковск - место диковинное. Это небольшой, компактный город
текстильщиков. В нем примерно пятьдесят тысяч жителей, все они так или иначе
связаны с текстильным производством, которое здесь развивалось еще до
революции.
Кубиковск меня сразу удивил. С одной стороны, я увидел индустриальный
город, где высились солидные пятиэтажные и девятиэтажные кирпичные дома, на
площади стоял величественный храм и невысокий Горком КПСС, с другой
стороны - по улицам ходили куры и гуси, индюки и козы, извозчики на лошадях
развозили молоко.
Мама Наташи - уникальная женщина. Худая, стройная - тогда ей было сорок
пять лет. Она работала врачом-гинекологом в районной больнице. Ее любил весь
город, женщины постоянно ей несли подарки - дефицитные в то время шоколадные
конфеты и куры-грилль в доме не переводились.
В жилах Эммы Ивановны текло много кровей - украинская и русская,
татарская и еврейская. Ее бабушка была полуеврейка-полуукраинка из Харькова.
А дед - полурусский, полутатарин - из Казани.
На работе Эмма Ивановна была хозяйкой, все ее слушались и побаивались.
Дома она полностью подчинялась своему мужу - деспотичному украинцу Ивану
Ивановичу. Он тоже работал врачом. Отоларингологом.
Ему было сорок шесть лет, он увлекался другими женщинами, у него
постоянно менялись хобби, он писал романы, романсы, оперы, снимал
любительское кино на камеру, фотографировал, преподавал в школе для
автомобилистов. С особым увлечением командовал своей женой, в общем, как-то
пытался занять себя.
У них с Эммой Ивановной был сын Саша. Он погиб в автокатастрофе в
возрасте двадцати пяти лет. Эта смерть, конечно, изменила жизнь несчастных
родителей. Они спасались каждый по-своему.
Мы с Иваном Ивановичем частенько выезжали на рыбалку. Рыбалка в
кубиковских краях замечательная. Караси, карпы... Ловятся они в прудах на
простую удочку. Только выезжать надо рано-рано утром. Однажды мы приехали и