"Ирина Степановская. Экзотические птицы " - читать интересную книгу автора

воображает? Когда вы сидели тут все вместе в старом отделении и гадали на
кофейной гуще, как ты мне рассказывала, есть у больного внутреннее
кровотечение или нет, что, тогда у вас все было о'кей? Или ему покоя не дает
моя зарплата? Да, действительно, за счет проведенных исследований я получаю
больше, чем он. Ну, пусть он тоже пошевелится, пойдет заплатит хорошие
бабки, так как обучение сейчас везде не бесплатно, освоит какой-нибудь еще
более новый, современный метод и тоже будет зеленые грести!
- Дело не в зеленых, - сказала Марья Филипповна и со вздохом положила
обратно в коробку третье пирожное. - Барашков, кроме как у нас, работает еще
в трех местах. Если ему надоест и он уйдет, нам проконсультировать больного
будет не у кого. Его опыт очень многое значит.
- Если больной заплатит, - запальчиво сказал Дорн, - ему можно любую
консультацию организовать, а не твоего Барашкова. Любого профессора, любого
академика. Дело только в оплате.
- Консультацию-то организовать можно, - вздохнула Маша. - Мы их и
организовываем, когда надо. Только консультант посмотрит больного и уйдет, а
нам его после консультации еще и лечить надо. А Барашков каждый день рядом.
Вот ты не хочешь звать невропатолога, а почему? Потому что не веришь, что он
может назначить что-нибудь другое, кроме того, что ты уже назначил сам.
Разве не помнишь, были иногда у нас случаи, когда мы делали все, как
предписывали нам профессора-консультанты, а больным все равно было хуже и
хуже. Не всех, конечно, но кое-кого вытягивал именно Барашков. А я постоянно
слышу от главного врача: "Делайте в своем отделении что хотите, только чтобы
не было смертности, не было жалоб и деньги по договору чтобы вносили в
нужные сроки!" Но ты же понимаешь - одно дело, когда больные умирают в
обычной реанимации, и совсем другая песня, когда они умирают за большие
деньги. В тюрьму садиться никто не хочет!
- Вот тоска! - Дорн сидел в кресле, болтал ногой и равнодушно
разглядывал засушенную бабочку за стеклом. Маша хотела бы сердиться на
Дорна, даже негодовать за его цинизм, за его равнодушие, но сердиться на
Дорна долго было нельзя. Он был такой хорошенький! Это он мог сердиться: -
Все хотят только деньги грести! А то, что больница купила компьютерный
томограф за наш счет, это как, даром досталось?
- Деньги на томограф дал мой отец, - сказала ему в ответ Маша. - Это
было условием договора с главным врачом. Сами мы пока столько не заработали.
И с этой больной из первой палаты ты делай что хочешь, но только чтобы она
головой об стенку не билась. Иначе она всех больных от нас отпугнет.
- Так она же в двухкомнатной персональной палате, - сказал Дорн. - Кто
ее видит?
- Ты оторвись от монитора да пойди погляди! Бьется об стену так, что
всему отделению спать мешает!
- У нас все отделение - шесть человек, из них - две медсестры! -
усмехнулся Дорн.
- Ну вот и представь: из четырех коек три будут пустовать! - сказала
Маша. - Ты меня понял?
- Да понял я, понял. - Дорн поднялся со своего места, покачался немного
на носках модных светло-бежевых туфель, потом внезапно наклонился к Маше
сзади и обнял ее. Он делал это не в первый раз, и хотя каждый раз, когда он
снисходил до нее, сердце у Маши замирало, как у пятнадцатилетней дурочки, ум
ее оставался свободным. Почему-то когда Владик Дорн пытался ее обнять, Маша