"Ирина Степановская. Экзотические птицы " - читать интересную книгу автора

В комнате среди людей - больных и персонала - стоят они втроем:
Азарцев, его жена Юлия и она, Тина. Дальше сон развивается всегда одинаково:
о чем бы ни велся разговор, Азарцев всегда принимал сторону Юлии. И тогда
она, Тина, от ревности, от ярости бросалась на Юлино красивое, холеное лицо.
В Тининых снах лицо у Юлии всегда было одинаковое, такое же, как наяву -
гладкое, будто фарфоровое. Холодное, красивое, улыбающееся с издевкой. Тине
хотелось его разбить. Она нападала. Ее оттаскивали, был шум, крик, летели на
пол и разбивались вазы с цветами, выплескивалась на ковры вода, орали в
клетках птицы. "Какой скандал в фешенебельной клинике!" - судачили больные.
А Юлия смеялась, просто хохотала, выставляя напоказ роскошные искусственные
зубы.
А ей, Тине никогда не удавалось дотянуться до этого кукольного лица,
причинить ему вред. Ее держал Азарцев. На его лице всегда была презрительная
усмешка.
- Ты не права, - говорил он ей, Тине. - Ты должна извиниться!
- Но почему я всегда не права? Не буду извиняться! - кричала Тина. - За
что?
- Как хочешь. - Азарцев равнодушно тогда пожимал плечами, брал под руку
Юлию, и они уходили. Поднимались по широкой деревянной лестнице на второй
этаж, туда, где наяву располагались операционные. Во сне же Тине казалось,
что поднимаются они в спальню.
- А как же я? - кричала им во сне Тина. - Ведь ты любил меня? Ты сам
привел меня сюда! Что будет со мной?
- Ты просто дура! Ничего не понимаешь в жизни, ничего не умеешь! -
обернувшись на лестнице, кривила в красивой улыбке рот Юлия. Ее высокие
каблуки стучали, вбивая звуки, как гвозди.
И вот Юлия с Азарцевым удалялись и исчезали за поворотом лестницы
совсем. А все, кто был в комнате - и люди и птицы, все без исключения, -
смотрели на Тину строго и с осуждением. Птицы еще наклоняли набок пестрые
головки, чтобы лучше рассмотреть ее, Тину.
- Дура, дура! - орал ей в лицо попугай.
И Тине хотелось исчезнуть самой. От звуков и от видений. Утянуться
куда-нибудь в щель, в окно, просочиться сквозь потолок. Иногда во сне это
удавалось. Тогда тело ее странно вытягивалось, сливалось с воздухом и
оказывалось на свободе. Иногда же те, кто был в это время в комнате,
набрасывались на нее, валили на пол, топтали ногами. Птицы, вырываясь из
клеток, клевали ей голову. Но так или иначе, всегда наступал конец кошмару.
После таких видений Тина не плакала. Она просыпалась усталая, злая. И когда
Азарцев приходил к ней наяву, не могла понять, в самом ли деле он приходит
для того, чтобы помочь, или только чтобы доказать себе, что он, благородный
человек, не бросает ее, Тину, из жалости. Ночевать он не оставался, и она из
гордости никогда не спрашивала его теперь, куда же он уезжает от нее. Едет
ли он в свой старый дом, где не раз бывала и она, Тина, или на новую
квартиру, где живет с дочерью Юлия. Тина не может выносить этих мыслей.
- Не хочу больше, чтобы ты приходил! - Она говорила так много раз.
Когда он пытался остаться с ней, она говорила: - Зачем? Ты ведь все равно не
останешься навсегда? Лучше уходи, я устала.
Сегодня он повернулся и ушел сам.
Ну что же, она сама этого хотела. Пусть так, тем лучше! Но все-таки,
пройдя в прихожую и накинув цепочку на дверь, Тина горестно вздохнула, ибо в