"Этель Стивенс. Прекрасная пленница " - читать интересную книгу автора

- Еще бы! - это прозвучало уверенно-радостно.
Он схватил ее в объятия.
- Послушай, Мабрука. А Рашид?
- Его бояться нечего.
- И, если я возьму тебя с собой... - хриплым голосом начал он.
- Я награжу вас, я уже сказала. У меня есть деньги. И я дам вам много,
много золота, когда разбогатею, потому что я буду плясать, как моя мать. О
Помпом! Хорошо быть богатой. Можно бывать всюду - в Константинополе - и в
Каире - и в глубине Аравии. Везде будет греметь слава обо мне. А
драгоценностей у меня будет столько, как ни у одной женщины в мире! Вот
увидишь. - Глаза так и сияли из-под капюшона тяжелого бурнуса. - Я буду
сверкать, как солнце, я буду как райская гурия в светозарных одеждах. Ах!
Вот это будет жизнь! Я, как франкская женщина, увижу большие города...
Она умолкла в экстазе и сделала движение, чтобы освободиться из его
объятий.
- Пусти... я не люблю, когда меня держат...
Он послушно отпустил ее, утешая себя надеждой на будущее.
Он задавался вопросом - служат ли ее слова выражением глухого,
столетиями накапливавшегося протеста, или она - исключение, одинокая душа, в
которую природа вложила непреоборимое стремление к свободе? А может быть, в
ней говорит наследственность со стороны женщины, которая сама отвергла
покрывало?
- Дай посмотреть на тебя, - попросил он вдруг.
- Темно. - Она по привычке натянула капюшон на лицо.
Он зажег спичку. Спичка вспыхнула и погасла. Он не успел разглядеть
лица Мабруки, но с радостной уверенностью подумал, что она красива той
особенной красотой, которая не поддается определению, а влечет к себе
неотразимо; той красотой, что прославила ее мать в стране, где тело ценят
больше, чем душу, где нет двух разных слов для "люблю" и "желаю".
- Надо действовать очень осторожно, - заговорил он, взвешивая каждое
слово. - Очень осторожно. Надо заставить Тайеба молчать.
- Значит, решено?
- Решено.
В ней была какая-то ребяческая смелость, пленявшая де Коломбеля. Волна
страсти захлестнула его, веки дрогнули.
- Решено! - повторил он и, отвернувшись, позвал Тайеба.
- Сиди! - отозвался издалека голос драгомана.
- Си-Измаил прислал этого мальчика и его пожилую больную родственницу,
чтобы мы взяли их с собой. Нам надо спешить. Рашида не видно еще?
- Он уже здесь, сиди.
- В таком случае - в путь!
- Так, сиди.
И четыре лошади потонули во мраке ночи.


ГЛАВА IV

В одной из узких улиц тунисской Казбы, лет двадцать тому назад, стоял
грязновато-желтый с зелеными ставнями дом, по фасаду которого черными,
местами выцветшими от солнца буквами было выведено: "Гостиница "Солнце". Дом