"Даниэла Стил. Перепутье [love]" - читать интересную книгу автора

своей ролью, хотя временами держится излишне скромно. - Капитан приглашает
нас на ужин.
- Это еще зачем? Хотят, чтобы ты купил корабль? Я слышала, эту старую
калошу называют плавучим долгом Франции.
- Этот корабль стоит того, чтобы его купили. - Он знал по опыту, что,
когда она в таком настроении, прямые ответы на ее вопросы злят ее еще
больше. - Мы приглашены на девять часов. Может быть, ты что-нибудь съешь?
Сейчас только половина пятого. Мы можем заказать что-то здесь или выпить
чай в Большом салоне.
- Я ничего не хочу. - Ник заметил, что Хиллари делает знак официанту,
чтобы тот принес еще выпить. Он отрицательно покачал головой, и официант
исчез.
- Я не ребенок, Ник. - Она уже почти шипела. Всю жизнь ее окружающие
- мать, отец, гувернантки, Ник - обращались с ней как с ребенком. И только
Райан Хэлоуэй, Филипп Маркхам и другие видели в ней взрослую женщину. - Я
не маленькая и могу пить столько, сколько захочу.
- Если ты выпьешь слишком много, тебя замучает морская болезнь.
На этот раз она не стала спорить. Пока Ник выписывал чек, она открыла
золотую с алмазной застежкой пудреницу от Картье и небрежно провела по
губам ярко-алой помадой. Она принадлежала к тем женщинам, которые без
малейших усилий привлекают внимание окружающих; вот и сейчас, пока они шли
к выходу, многие из сидящих в зале мужчин провожали ее взглядами. Они
вышли на прогулочную палубу. Нью-Йорк уже исчез из виду. "Нормандия" шла
со скоростью тридцать узлов, почти не оставляя следа за кормой.
Они молча стояли, опершись о поручни; Ник размышлял над тем, что
узнал о своей жене из их последнего разговора. Он никогда раньше не
осознавал, насколько мучительным был для нее брак. Она хотела принадлежать
только себе. Возможно, она права, ей и в самом деле не следовало выходить
замуж. Но теперь слишком поздно думать об этом. Ник никогда не позволит ей
уйти и не отдаст Джонни. На миг ему захотелось обнять ее, но он
инстинктивно почувствовал, что этого делать не следует, и тихо вздохнул.
Он часто тосковал по той дружеской привязанности, какая устанавливается
между близкими людьми и какой никогда не было между ним и Хиллари. Их
связывал секс, страсть, по крайней мере вначале, но покоя, который
появляется, когда людям легко и удобно вместе, у них никогда не было. И
сейчас он задавал себе вопрос: любили ли они когда-нибудь друг друга? Или
то, что их связывало, оказалось лишь физическим влечением?
- О чем ты думаешь, Ник? - Он не ожидал от нее такого вопроса и,
повернувшись к ней, грустно улыбнулся:
- О нас. О том, что у нас есть, чего нет. - Опасные слова. Но здесь,
на палубе, когда ветер бьет в лицо, Ник чувствовал себя до странности
свободным, как будто он попал в другой мир, где необязательно следовать
строгим правилам обычной, нормальной жизни.
- И что же у нас есть?
- Я уже ни в чем не уверен. - Он вздохнул и наклонился над перилами.
- Я знаю, что было у нас вначале.
- Начало было ненастоящим.
- Начало никогда не бывает настоящим. В нашем начале как раз и было
настоящее. Я очень любил тебя, Хил.
- А теперь? - Она впилась в него взглядом.