"Мартин Стивен. Могила галеонов ("Генри Грэшем" #3) " - читать интересную книгу автора

- Нам с вами надо поговорить наедине после трапезы у вас в комнате, -
сказал он. - Я прибыл от Уолсингема. - Он тут же отвернулся и стал
участвовать в разговоре ученого начальства.
- Я вам скажу, сэр, об этом говорит весь город, - заметил Алан
Сайдсмит, старший член совета и также один из друзей Грэшема. Он недавно
вернулся из Лондона. Флегматичный вид этого человека маскировал его развитой
ум. Впрочем, Сесил всем своим видом показывал, что вовсе не желает слушать
своего собеседника. - Все только и говорят об этих пророчествах, - продолжал
Алан. - Я понял так: королева должна издать указ, осуждающий ересь,
встревожившую власти.
- Это ничего не значит, - перебил его Сесил, недовольный тем, что
помешали его разговору с ректором. - Просто бредни суеверных людей.
Явное нежелание Сесила говорить на животрепещущую тему только подлило
масла в огонь.
- А о каких пророчествах идет речь? - спросил один из членов совета.
- Ими занимался человек, живший сто лет назад, - пояснил Сайдсмит. -
Его обычно называют Региомонтан-Царегорец, хотя настоящее его имя, кажется,
Мюллер, Иоанн Мюллер из Кенигсберга.
- Мюллер? Математик, составлявший для Колумба расчеты и навигационные
таблицы? - подал голос Адам Бальдерстон, пьяница и один из худших врагов
Грэшема в колледже.
Грэшем снова наблюдал своеобразную силу чар колледжа, объединявшего не
просто очень разных людей, но соперников и врагов. Теперь члены совета
колледжа сгрудились за столом вокруг Сайдсмита, объединенные общим
интересом. Многие студенты, и бедные и богатые, встали из-за своих столов и
подобрались поближе к компании старших, занятых беседой. Наступило временное
перемирие для тех, кто еще вчера готов был убить друг друга.
У Грэшема потеплело на сердце. При всех раздорах, вражде, тщете,
присущих колледжу, он переживал и те моменты гармонии, благодаря которым
Грэшем только здесь чувствовал себя как дома и не жалел денег (не обращая
внимания на ропот завистников), стремясь возродить дорогое его сердцу
заведение. "Мы сами себе не хозяева, - подумал он. - В лучшем случае -
просто квартиранты. Но иногда мы можем сотворить то, что останется в будущем
и переживет наше суматошное, суетливое бытие". Генри, привыкший жить в чисто
мужской компании, был еще слишком молод, чтобы понять - ради этого же люди
заводят детей.
- Да, но пророчества можно найти и у других, - заметил Сайдсмит.
- В их основе лежат в такой же мере математические принципы, как и
библейские, - вставил Бальдерстон. Сейчас его можно было бы назвать
вдохновенным, и недаром он умел привлекать студентов, когда только начинал
преподавать в колледже. Кто бы мог подумать, что некое темное пророчество
его так взволнует! Не раз и не два Грэшем убеждался: ни об одном человеке
нельзя знать всего.
- Мюллер, Меланхтон, Штофлер, Постель, - продолжал Бальдерстон, -
учили: вся человеческая история состоит из серии циклов.
- А есть в этих циклах что-нибудь библейское? - спросил декан.
- Только частично, - ответил Бальдерстон. - Их аутентичность поверяется
писанием, выдержками из книг Откровения, Даниила и Исайи, но их структура
нумерологическая, основанная на перестановке чисел десять и семь.
По кружку собеседников прошелестел испуганный шепот.