"Мартин Стивен. Совесть короля ("Генри Грэшем" #2)" - читать интересную книгу автора

Май 1612 года
Бат
Когда на рассвете сэр Генри седлал лошадь, солнце еще пряталось за
серой дымкой облаков. Туман, вчера висевший в воздухе тонкими белыми
клочьями, теперь лежал плотным покрывалом, превращая окружающий пейзаж в мир
призраков.
Неужели это последний вызов к Сесилу? Грэшем спешил на прощание со
старым врагом, как никогда раньше. Копыта его лошади соприкасались с землей
с такой мощью, что их удары отдавались в спине сэра Генри ударами молота;
они взрывали землю, заставляя комья разлетаться в стороны с силой пушечных
ядер. Ветер норовил сорвать с него шляпу, слезы катились из глаз, а он гнал
лошадь все быстрее и быстрее. Поля и перелески стремительно проносились
мимо. Похоже, что лошадь Грэшема осознала: наступило лето, и от этого
осознания ноги ее словно стали втрое длиннее, а мышцы то натягивались как
струна, то сжимались в сумасшедшем галопе, будто пружина. В какие-то
мгновения человек и конь становились странным единым целым, невидимым и
бессмертным в своей скорости и безумии.
Нет, так дело не пойдет. Недолго и загнать бедное животное, подумал
Грэшем. Он дал коню успокоиться, похвалил его силу и красоту, и вскоре
скакун уже трусил по дороге, как какая-нибудь усталая крестьянская
лошаденка.
Грэшем подождал, пока, бубня себе под нос проклятия в адрес хозяина,
его не догнал Манион. Слуга достаточно хорошо держался в седле, но еще
никому в королевстве не удавалось догнать такого наездника, как сэр Генри.
Человек далеко не бедный, Грэшем вполне мог позволить себе роскошь
держать собственных лошадей по всему пути от Кембриджа до Лондона. И каждую
он гнал точно так же, как и предыдущую. Не стоит удивляться, что когда
всадник достиг Лондона, кожа его сапог была истрепана в лохмотья, тело ныло
так, будто по нему прошлись раскаленным утюгом, а сам он умирал от
изнеможения. Сэр Генри проспал три часа. По пути от Лондона в Бат своих
лошадей у него не было. Не доверяя тем, что можно нанять или купить по
дороге, он вел с собой караван собственных животных - оно и надежнее, и
более соответствует его положению. Грэшем с презрением отвергал кареты. В
последнее время эти неуклюжие средства передвижения в огромном количестве
колесили по грязным дорогам, создавая на лондонских улицах жуткие пробки.
Нет, он пока еще не так стар, чтобы трястись в какой-то повозке.
Еще с древнеримских времен воды Бата использовали для лечения старых и
немощных. Судя по количеству таких людей нынче, было похоже на то, что
римляне никогда не покидали здешних мест. Старое аббатство не позволяло
городу расти вширь. Оно словно задавило его своей мертвой массой, высосало
из этого несчастного места последние соки. Повсюду царила атмосфера упадка.
Грэшем привык к городскому зловонию, но здесь к обычному смраду примешивался
хорошо различимый душок гниющей плоти. Людям постоянно приходилось отгонять
от своих влажных лиц докучливых мошек. Даже ранним летом все в Бате было
засижено мухами.
Не слезая с лошади, Манион грыз куриную ножку, прихваченную из
последней таверны, в которой они обедали.
- Знаете, что я думаю? - спросил слуга, и маленький кусочек жилистого
мяса выскочил из его рта и пролетел мимо левого уха Грэшема.
- Ты способен думать? Я не уверен, что хотел бы пуститься в восприятие