"Мартин Стивен. Совесть короля ("Генри Грэшем" #2)" - читать интересную книгу автора

Казалось, оно вобрало в себя все человеческие страсти и слабости.
- Сэр... сэр, - продолжал лепетать Артур, - я лишь хотел узнать, ужасно
хотел спросить у вас, не встречали ли вы, часом, Гая Фокса. Говорят, что это
так...
"Да, - подумал Грэшем, - Гая Фокса я встречал. Это был во всех
отношениях достойный и честный человек, в любом случае куда более честный,
чем многие из тех, кто обрек его на гибель. И мне было поручено проследить,
чтобы он не сбежал, это я приготовил ему капкан, я отправил его на жестокую
смерть, какой не заслуживают даже животные... Ее Фокс принял от рук твоего
хозяина, Роберта Сесила. И поскольку я не сказал всей правды про Гая Фокса -
причем вполне сознательно, - я тем самым помог твоему хозяину сохранить
власть, а этому косноязычному шотландскому содомиту - английский престол.
Как бы то ни было, я превосходно, просто виртуозно сделал свое дело".
- Скажите, сэр... - вновь обратился к нему Артур. Куда только
подевалось его заикание? - Он был такой, как про него рассказывают? Сущий
дьявол во плоти?
- Да, Артур, - серьезно ответил Грэшем, ощущая, как в нем проснулось
желание немного подурачить своего собеседника. - Это был сущий дьявол во
плоти. И я скажу тебе одну вещь, о которой мало кто знает. Только это
большой секрет. Обещай, что он останется при тебе. Поклянись собственной
душой и всем, что есть для тебя святого. Согласен?
- Клянусь, сэр. Ей-богу, клянусь... - Артур готов был лопнуть от
любопытства.
- Когда его осмотрел лекарь, оказалось, что на ногах у него копыта!
На мгновение воцарилась звенящая тишина.
- Сэр! - Артур вытянулся в струнку. В глазах его застыли слезы. - Я не
проговорюсь ни единой душе... И... спасибо вам!
С этими словами слуга опрометью выбежал из комнаты.
- Вот увидите, - подал голос Манион, - через пять минут об этом будет
известно всей людской. Впрочем, он по крайней мере оставил здесь кувшин.
Он налил себе вина. Надо сказать, что вино у Сесила всегда напоминало
кошачью мочу, которую подавали в золотых кубках, что было довольно странно
для столь могущественного человека. Но Манион был готов пить и кошачью
мочу - при условии, что в ней есть хоть немного градусов.
Вскоре снаружи донеслись грохот каретных колес и крики. Возле дома
засуетились слуги. Граф Солсбери торопился домой из бань. В следующее
мгновение его уже внесли в комнату - четыре человека тащили носилки, а еще
один шагал рядом.
На какое-то мгновение воцарилась тишина. Сесил был завернут в одеяла.
Его было трудно узнать - исхудавшая, иссохшая, осунувшаяся тень человека.
Кожа на лице натянута так туго, что череп казался голым, как у скелета. И
лишь глаза оставались прежними: темные и пронзительные, они буквально
буравили окружающих. Одна трясущаяся рука непроизвольно высунулась из-под
одеял. "Кем ты был и кем ты стал, - подумал Грэшем. - Жалкая карикатура на
самого себя". Откуда-то из-под одеял пахнуло чем-то омерзительно гнилостным.
Смерть мало кому прибавляет достоинства, но даже эти крохи Роберт Сесил
сумел утратить. "И какая теперь тебе польза от того, - размышлял Грэшем, -
что ты первый граф Солсбери, что когда-то ты обладал властью, какой не могли
похвастать даже некоторые монархи? Теперь же ты лишен ее в своем бесчестье.
И нет унижения хуже, чем то, что тебя будут помнить лишь как жалкого калеку,