"Мартин Стивен. Совесть короля ("Генри Грэшем" #2)" - читать интересную книгу автораТяжело. И это при том, что роли были легкие, не требовавшие особого
напряжения сил. Даже в чем-то унизительные. И если Актер соглашался на них, значит, он не такой уж и хороший лицедей на самом-то деле. Как бы то ни было, Бену нашлось занятие на целый день. Прошел мальчик, расклеивая за кулисами план спектакля в соответствии со списком сцен и именами тех, кто в них задействован. С места, где сидел Актер, просматривался весь зрительный зал. Купцы, лекари, адвокаты и иностранцы заполняли галереи. Их дамы хихикали, пытаясь сохранить внешнее приличие, пока карабкались по узким шатким лестницам на свои места. Среди толпы, нахально нарушая закон, бродили торговцы: предлагали орехи, яблоки, имбирные пряники, груши и пиво в бутылках. Этот шум и этот запах он будет помнить всегда. Две с лишним тысячи тел набились сюда. Потное, наполненное дрожью возбуждение; шуршание шелков и тафты дам на галереях; крики торговцев; треск ореховой скорлупы и звон стекла; разговоры на повышенных тонах и приглушенным шепотом; сырая вонь табака, смешанная с кисловатым запахом пива и ядреным чесночным духом. Полчаса перед представлением при полном зале лучше, чем опьянение, лучше даже, чем женские ласки: квинтэссенция самой жизни, сжатой в круглый шарик и выпущенной в лицо времени. Актер так задумался, что даже позабыл о боли в желудке. Повисшее в воздухе напряжение сделалось почти осязаемым. Один из молодых артистов стал бледен, казалось, его вот-вот стошнит. Волнение перед первым выходом на сцену, решил Актер. Это понятно. Где еще с древнеримских времен человек имел возможность говорить голосом поэта с тысячами душ, собравшихся перед ним? Такое подвластно лишь королям и богам. Неожиданно Актер понял, что рядом с ним стоит Генри Кондел. Он не о его недомогании. С минуту они с Конделом молча вглядывались в бурлящую толпу, ожидавшую начала представления. Старые друзья понимают друг друга с полуслова, а то и вообще обходятся без слов. Первым нарушил молчание Генри: - Плохи дела. Я говорю о том, что случилось на днях... - Для нас плохи, - отозвался Актер, - а для Тома и того хуже. Том служил в "Глобусе" привратником. Здесь ему предоставляли кров и ночлег. Он нес охрану в ночное время и в те немногие дневные часы, когда "Глобус" бывал пуст. Два дня назад Том был найден с распоротой глоткой. - И зачем только понадобилось красть лишь две рукописи? Почему бы не забрать сразу все? - задумчиво спросил Генри. Из помещения, где хранились ценные бумаги, кто-то похитил две рукописи. В театре после принадлежащих труппе костюмов самой ценной вещью считался подлинный текст пьесы. Привратнику платили, чтобы он зорко охранял и то и другое. - Твоя правда. Но почему?.. - произнес Актер, и сердце его дрогнуло. Он знал почему, однако этот секрет не мог доверить даже старому другу. Сам Актер повинен в смерти старины Тома. Имеет ли он право ставить под удар жизнь своих верных друзей? Должен ли говорить правду, которую им не положено знать? - И вся эта возня вокруг последней пьесы Марло... С каких это пор из-за рукописей поднимают такой шум? - спросил Генри, взглянул Актеру в глаза - и не нашел в них ответа. В последний раз пропела труба. В зале воцарилась звенящая тишина, какая |
|
|