"Нил Стивенсон. Ртуть ("Барочный цикл: Ртуть" #1) " - читать интересную книгу автора

12 октября 1714 г., 10:33:52 до полудня.

Енох появляется из-за угла в тот миг, когда палач возносит петлю над
осуждённой. Молитвы и рыдания в толпе стихают. Джек Кетч *[См. список
действующих лиц в конце книги. (Прим. перев.)] стоит, руки на весу - ни
дать ни взять плотник, вздымающий коньковый брус. Петля сжимает круг синего
новоанглийского неба. Пуритане смотрят и, судя по всему, думают. Енох
Красный останавливает чужую лошадь у самого края толпы и видит, что цель
палача - не продемонстрировать толпе узел, а дать ей краткую (и для пуритан
- дразнящую) возможность увидеть врата в мир иной, их же ни один из нас не
минует.
Бостон - щепотка холмов в ложке болот. Дорогу вдоль ложки преграждает
стена, перед которой, как водится, торчат виселицы, а казнённые, либо их
части, болтаются в воздухе или прибиты к городским воротам. Енох только что
оттуда и думал, что больше такого не увидит: дальше должны были начаться
корчмы и церкви. Впрочем, мертвецы за воротами - обычные воры, казнённые за
мирские преступления. То, что происходит сейчас на выгоне, ближе к
священнодействию.
Петля ложится на седые волосы словно царский венец. Палач тянет её
вниз. Голова женщины раздвигает петлю, как головка младенца - родовые пути.
Миновав самое широкое место, верёвка падает на плечи. Колени топырят
передник, юбки телескопически складываются под оседающим телом. Палач одной
рукой обнимает женщину, словно учитель танцев, а другой поправляет узел,
покуда председатель церковного суда зачитывает смертный приговор,
убаюкивающий, как соглашение аренды. Зрители почесываются и переминаются с
ноги на ногу. Здесь вам не Лондон, так что развлечений никаких - ни
улюлюканья, ни ярмарочных фигляров, ни карманников. На дальней стороне луга
солдаты в красных мундирах отрабатывают строевой шаг у подножия холма, на
вершине которого расположился каменный пороховой склад. Сержант-ирландец
орет устало, хотя и с искренним возмущением, - голос плывет по воздуху
бесконечно, как запах или дым.
Енох приехал не для того, чтобы смотреть расправу над ведьмой, но раз
уж он здесь, повернуть в сторону было бы нехорошо. Звучит барабанная дробь,
наступает внезапная неловкая тишина. Енох решает, что это не худшее
повешение, какое ему доводилось видеть: женщина не брыкается, не корчится,
верёвка не развязывается и не рвётся. Короче, на редкость справная работа.
Он не знал, чего ждать от Америки. Однако, судя по всему, здешний люд
исполняет любое дело - включая повешения - с грубоватой сноровкой, которая
одновременно восхищает и действует на нервы. Местные жители берутся за
тяжелый труд с хладнокровным спокойствием лососей, преодолевающих пороги на
пути к нерестилищу. Как будто они от рождения знают то, что другие должны
перенимать у родных и односельчан вместе со сказками и суевериями. Может
быть, это оттого, что они по большей части прибыли сюда на кораблях.
Когда обмякшую ведьму срезают с виселицы, над выгоном проносится порыв
северного ветра. По температурной шкале сэра Исаака Ньютона, в которой ноль
- точка замерзания, а двенадцать - теплота человеческого тела, сейчас
должно быть градуса четыре. Будь здесь герр Фаренгейт с его новым
термометром - запаянной ртутной трубкой, - он бы намерил за пятьдесят.
Впрочем, такого рода ветер, налетающий с севера по осени, холодит сильнее,
нежели может определить прибор. Он напоминает присутствующим, что, если они