"Нил Стивенсон. Ртуть ("Барочный цикл: Ртуть" #1) " - читать интересную книгу автора

не хотят умереть в ближайшие несколько месяцев, надо запасать дрова и
конопатить щели. Хриплый проповедник под виселицей, чувствуя ветер, решает,
что сам сатана явился по ведьмину душу, и спешит поделиться своими мыслями
с паствой. Вещая, он смотрит Еноху в глаза.
Енох чувствует растущее стеснение в груди - предвестие страха. Что
мешает им схватить и повестить его как колдуна?
Каким его видят колонисты? Человек неопределённого возраста, явно
много повидавший, с седой косицей на затылке, медно-рыжей бородой, светлыми
глазами и лицом, продублённым, словно кожаный фартук кузнеца. В длинном
дорожном плаще, с притороченными вдоль седла посохом и старомодной рапирой,
на отменном вороном коне. Два пистолета за поясом, заметные издалека,
скажем, из засады, в которой сидят индейцы, грабители или французские
мародёры. (Ему хочется их спрятать, но неумно браться за пистолеты в таком
месте.) В седельных сумках (если их обыскать) обнаружатся приборы, склянки
со ртутью и кое-что ещё более странное (в том числе, на взгляд бостонцев,
опасное) - книги на древнееврейском, греческом и латыни, наполненные
алхимической и каббалистической тайнописью. В Бостоне они могут сослужить
ему дурную службу.
Однако толпа воспринимает хриплые разглагольствования проповедника не
как призыв к оружию, а как сигнал расходиться по домам. Солдаты разряжают
мушкеты с глухим звуком, словно на барабан бросили пригоршню песка. Енох
спешивается в толпе колонистов, закутывается в плащ, пряча пистолеты,
опускает капюшон и становится похож на любого другого усталого пилигрима.
Он искоса оглядывает лица, избегая встречаться с кем-либо глазами, и видит
на удивление мало воинствующего ханжества.
- Бог даст, - говорит кто-то, - это последняя.
- Последняя ведьма, сэр? - спрашивает Енох.
- Я хотел сказать, последняя казнь.
Обтекая, как вода, подножие крутого холма, люди движутся через погост
на южном краю общественной земли (уже переполненный) и вслед за телом
ведьмы по улицам. Дома по большей части деревянные, церкви - тоже. Испанцы
воздвигли бы один огромный собор - каменный снаружи, позолоченный внутри, -
но колонисты ни в чем не могут прийти к согласию. В этом смысле Бостон
больше похож на Амстердам - множество церковок (иные почти неотличимы от
сараев), и в каждой, без сомнения, учат, что остальные заблуждаются. Хотя,
во всяком случае, колонисты могли достаточно столковаться, чтобы повесить
ведьму. Её несут к новому кладбищу, устроенному почему-то под зерновыми
амбарами. Енох не знает, как расценивать решение хранить источник своей
жизни и своих покойников практически в одном месте - как некое послание
городских властей или как простую безвкусицу.
Енох видел не один горящий город и сразу примечает на главной улице
следы большого пожара. Дома и церкви отстроены заново из дерева и камня. Он
минует, видимо, самый большой бостонский перекрёсток, где дорогу от
городских ворот пересекает широкая улица, которая ведёт прямиком к воде и
продолжается длинной пристанью за полуразрушенным валом из брёвен и камней
- бывшей дамбой. Вдоль длинной пристани тянутся казармы. Она так далеко
вдаётся в залив, что у её конца смог пришвартоваться большой военный
корабль. Повернув голову в другую сторону, Енох видит на холме батарею;
канониры в синих мундирах суетятся возле бочкообразной мортиры, готовые
накрыть огнём любой испанский или французский галеон, нарушивший