"Илья Стогоff. Революция сейчас!" - читать интересную книгу автора

майором милиции Александром Червяковым. В группе был введен строжайший
сухой закон, организована она была, как военизированный отряд. Позже МСА в
полном составе трансформируется в охранное агентство.
Однако самой радикальной анархической группой в СССР конца 1980-х был
ленинградский Союз анархистов-максималистов. Лидером Союза был Дмитрий
Жвания.
Сегодня Дмитрий - кандидат исторических наук, обладатель нескольких
журналистских премий и отец двоих детей. А пятнадцать лет назад - только
случайно он не вошел в историю как петербургский Герострат...

- В 1987-м я пришел из армии, поступил в Педагогический институт имени
Герцена. Еще на экзаменах меня предупредили: никаких молодежных закидонов
типа длинных волос и всего такого. Ага! На лекции я ходил с косой ниже
плеч, в старинной гимнастерке и рваных джинсах. Для того времени это был
эпатаж.
Едва поступив, я взял в институтской библиотеке классиков анархизма:
Кропоткина и Бакунина. Помню, долго удивлялся: почему эти книги не
запрещены?! Революция не может быть не мировой!.. На место Бога мы поставим
сатану!.. Короче, все, что я хотел услышать, я услышал.
Подпольщик без организации - плохой подпольщик. Я стал думать, где
взять сторонников. Пробовал общаться с футбольными фанатами, хиппи,
художниками и поэтами, которые тусовались в Доме культуры пищевиков. Для
одной их выставки даже написал стихи:

У тех, у кого слабые нервы,
Пускай случится припадок!
Испугались?
Жирные стервы!
Анархия - вот порядок!
Выставка наделала шуму. Но в организацию никто из приятелей идти не
хотел. Только очень постепенно у меня сложился маленький кружок, всего
несколько человек. Хоккейный фанат, который начитался статей о "Красных
Бригадах", несколько мутных типов в бушлатах, которые тусовались возле
станций метро и называли себя анархистами.
На собраниях я читал им Кропоткина, но было видно, что парням не
интересно. Еще позже из армии пришел мой приятель, бывший хиппи, по кличке
Макс Пацифик. В Вооруженных силах мозги у него встали на место, и от
ненасилия он отказался. Все вместе мы решили, что пора действовать.
Газеты тогда обсуждали проект нового "Закона о молодежи". Я решил, что
раз анархисты против любых законов, значит, мы должны быть и против этого.
Никакой организации у меня не было, но я составил листовку, которую
подписал "Союз анархистов-максималистов".
Множительной техники тогда никакой еще не существовало. Часть листовок
я отпечатал на машинке сам, часть отдал печатать девушкам, которые были в
меня влюблены. Когда набиралось штук тридцать-сорок, мы клеили их возле
кафе "Сайгон", раздавали прохожим в метро. Один раз разбросали на концерте
группы "Телевизор". Все равно это был мизер.
Самое интересное, что через неделю я открываю газету "Смена" и
обнаруживаю статью на целую полосу: разбирают аргументы "Союза
максималистов". Не то чтобы после этого мы попали в политику, но я понял,