"Брем Стокер. Скорбь сатаны (Ад для Джеффри Темпеста) [F]" - читать интересную книгу автора

условиях, под точно таким же давлением, сознавая, может быть, временами,
что они опутаны пороком, но они слишком слабы волей, чтобы разорвать сети,
в которые добровольно попали. Я даже сомневаюсь: примут ли они во внимание
данный мне урок? В той же суровой школе, тем же грозным учителем? Познают
ли они тот обширный, индивидуальный, деятельный разум, который, не
переставая, хотя и безгласно, работает? Познают ли они Вечного
действительного Бога, как я принужден был это сделать всеми фибрами моего
умозрения? Если так, то темные задачи станут для них ясными, и то, что
кажется несправедливостью на свете, окажется справедливым!
Но я не пишу с какой-либо надеждой убедить или просветить моих
собратьев. Я слишком хорошо знаю их упрямство; я могу судить по своему
собственному. Было время, когда мою гордую веру в самого себя не могла
поколебать какая-нибудь человеческая единица на земном шаре. И я вижу, что
и другие находятся в подобном положении. Я просто намерен рассказать
различные случаи из моей жизни - по порядку, как они происходили, -
предоставляя более самонадеянным умам задавать и разрешать загадки
человеческого существования.
Во время одной жестокой зимы, памятной ее полярной суровостью, когда
громадная холодная волна распространила свою леденящую силу не только на
счастливые Британские острова, на и на всю Европу, я, Джеффри Темпест, был
один в Лондоне, почни умирая с голоду. Теперь голодающий человек редко
возбуждает симпатию, какую он заслуживает, так как немногие поверят ему.
Состоятельные люди, только что поевшие до пресыщения, - самые
недоверчивые; многие из них даже улыбаются, когда им расскажут про
голодных бедняков, точно это была выдуманная шутка для послеобеденного
развлечения. Или с раздражающе важным вниманием, характеризующим
аристократов, которые, задав вопрос, не ждут ответа или не понимают его,
хорошо пообедавшие, услышав о каком-нибудь несчастном, умирающем от
голода, рассеянно пробормочут: "Как ужасно!" - и сейчас же возвратятся к
обсуждению последней новости, чтоб убить время, прежде чем оно убьет их
настоящей скукой. "Быть голодным" звучит грубо и вульгарно для высшего
общества, которое всегда ест больше, чем следует.
В тот период, о котором я говорю, я, сделавшийся с тех пор одним из
людей, наиболее вызывающих зависть, - я узнал жестокое значение слова
"голод" слишком хорошо: грызущая боль, болезненная слабость, мертвенное
оцепенение, ненасытность животного, молящего о пище, - все эти ощущения
достаточно страшны для тех, кто, по несчастию, день ото дня подготовлялся
к ним, но, может быть, они много больнее для того, кто получил нежное
воспитание и считал себя "джентельменом". И я чувствовал, что не
заслуживаю страданий нищеты, в которой я очутился. Я усидчиво работал.
После смерти моего отца, когда я открыл, что каждое пенни из его
воображаемого состояния принадлежало кредиторам, и что из нашего дома и
имения мне ничего не осталось, кроме драгоценной миниатюры моей матери,
потерявшей жизнь, произведя меня на свет, - с того времени, говорю я мне
пришлось трудиться с раннего утра до поздней ночи. Мое университетское
образование я применил к литературе, к которой, как мне казалось, я имел
призвание. Я искал себе занятий почти в каждой лондонской газете. Во
многих редакциях мне отказали, в некоторых брали на испытание, но нигде не
обещали постоянной работы.
Кто бы ни искал заработка одной головой и пером, в начале этой