"Брэм Стокер. Вампир" - читать интересную книгу автора

прибора, которая, к счастью, сделана из полированного металла.
Когда я вошел в столовую, завтрак был уже на столе, но графа я нигде не
мог найти. Так я и позавтракал в одиночестве. Как странно, что я до сих
пор не видел графа ни за едой, ни за питьем. Он, вероятно, совершенно
необыкновенный человек. После завтрака я сделал небольшой обход замка,
который меня сильно взволновал: двери, двери, всюду двери, и все заперто и
загорожено... Нигде никакой возможности выбраться из замка, разве только
через окна! Замок - настоящая тюрьма, а я - пленник!..



Глава третья


Когда я убедился, что нахожусь в плену, меня охватило бешенство. Я начал
стремительно спускаться и подниматься по лестницам, пробуя каждую дверь,
высовываясь в каждое окно, какое попадалось на пути; но немного погодя
сознание полной беспомощности заглушило все чувства. Когда спустя
некоторое время я припоминал свое тогдашнее состояние, оно казалось мне
близким к сумасшествию, потому что я вел себя, как крыса в мышеловке. Но
придя к выводу, что положение мое безнадежно, я стал хладнокровно
обдумывать, как лучше всего выкрутиться из создавшегося положения. Я и
теперь думаю об этом, но до сих пор не пришел еще ни к какому заключению.
Ясно одно: нет никакого смысла сообщать графу о моих мыслях. Он ведь
отлично знает, что я пленник; а так как он сам это устроил и, без
сомнения, имеет на то свои причины, он лишь обманет меня, если я
откровенно поведаю ему свои мысли. Мне кажется, прежде всего я должен
зорко следить за реем. Я сознаю, что или я сам поддался, как младенец,
влиянию мною же придуманного чувства страха, или же нахожусь в отчаянно
затруднительном положении; если со мною приключилось последнее, то я
нуждаюсь и буду нуждаться в том, чтобы сохранить ясность мыслей. Едва я
успел прийти к такому заключению, как услышал, что большая входная дверь
внизу захлопнулась; я понял, граф вернулся. Поскольку он не прошел в
библиотеку, то я на цыпочках направился в свою комнату и застал там графа,
приготовлявшего мне постель. Это было странно, но только подтвердило мои
предположения, что в доме совсем нет прислуги. Когда же позже я заметил
сквозь щель в дверях столовой графа, накрывающего на стол, то окончательно
убедился в справедливости моих предположений: раз он сам исполняет
обязанности челяди, значит, их больше некому исполнять. Вывод меня
испугал: если в замке больше никого нет, значит, граф и был кучером той
кареты, которая привезла меня сюда. Я ужаснулся от этой мысли - что же
тогда означает его способность усмирять волков одним движением руки, как
он это делал в ту ночь? Почему люди в Быстрице и в дилижансе так за меня
боялись? Чем руководились они, когда наделяли меня крестом, чесноком,
шиповником и рябиной? Да благословит господь ту добрую, милую старушку,
которая повесила мне крест на шею, поскольку каждый раз, как я до него
дотрагиваюсь, я чувствую отраду и прилив сил. Как странно, что именно то,
к чему я относился враждебно и на что привык смотреть как на
идолопоклонство, в дни одиночества и тревоги является моей единственной
опорой и утешением. Но мне нельзя позволять себе отвлекаться: я должен