"Андрей Столяров. Цвет небесный" - читать интересную книгу автора

обмену. Я скажу Сфорца. Он позвонит в Комиссию, и тебя возьмут. Они
побоятся с ним ссориться.
У Климова плеснулся кофе.
- С ума сошла, - сказал он.
Она беспощадно улыбнулась.
- Ничего, время от времени их следует ставить на место. Пусть помнят:
без Сфорца они ничто.
Климов выпрямился.
- Мне с барского плеча не надо.
- От него не примешь?
- Нет.
- Гордость - оружие нищих, - процитировала она. - Денег ты тоже не
взял.
С откровенной насмешкой оглядела его сильно потертое пальто. Верхняя
пуговица болталась, грозя отлететь. На рукавах просвечивали белые,
разлезающиеся нитки.
- Ты видела мою "Реку"? - резко спросил Климов.
- Ты так и не женился? - сказала она. - Тебе надо жениться. Все будет
иначе.
- Ты обязана ее посмотреть.
- И еще тебе надо устроиться на нормальную работу. Например,
оформителем. Хочешь, я найду? Твердый заработок и все прочее...
- Не лезь в мои дела, - с тихим бешенством сказал Климов. - Я тебя
прошу - раз и навсегда.
Она покивала - ладно.
Да, она, конечно, видела картину. Это хорошая картина. Может быть,
действительно лучшая у него. Нет, она ничего не забыла. Дом был старый.
Бревна в три обхвата: в дождь они пахли гниющим деревом. И крыша -
латаная-перелатанная. Там не было электричества. Оказывается, еще
сохранились такие места, где нет электричества. Хотя - сама хозяйка не
хотела. Да, она помнит хозяйку - такая смешная старушка, перевязанная
платком. Девяносто лет. Ей предлагали провести электричество, а она
отказалась. Хотела, чтобы все было, как прежде. Многие не хотят перемен. Я
тоже не хочу перемен. И умывальник был во дворе. Бр-р-р... Выбегали к нему
утром, в рассветный холод. Хозяйка сама носила воду - за километр. В
девяносто лет таскала полные ведра. А вода была невкусная - очень пресная,
отдающая железом. От нее скрипели волосы. Темнело рано, и вечерами сидели
при керосиновой лампе. В наше-то время. Где она только доставала керосин.
Сначала нравилось - этакая таинственность, полумрак, погружение в прошлое.
Но как надоело потом. Безумно надоело. Этот тусклый и вечно колеблющийся
свет. Нельзя пройти по комнате - длинные тени начинают плясать по стенам:
стекло в лампе разбито. Невыносимо раздражало. Невозможно читать, даже
смотреть трудно - болят глаза. Удивительно, как это писали при свечах.
Река была рядом, через луг. Напрасно он поменял название. Соня - гораздо
лучше. Конечно, не в смысле женского имени, а - сонная, ленивая. Она еле
текла. Омуты были подернуты ряской. Но вода не коричневая, как в болоте, а
прозрачная до самого дна. И дно чистое, песчаное. Из омута действительно
торчала коряга, черная и скрюченная, будто рука водяного. Может быть,
здесь и водились водяные, могли же они где-то сохраниться. Почему бы не
здесь? Место подходящее. За день вода прогревалась и вечером была как